Искушение желанием
Шрифт:
56
Сидя на широком диване в темноте новой квартиры, Андрей смотрел в незашторенное окно и пил неразбавленный виски после сложного трудового дня. Вернувшись в Москву после размеренных и наполненных негой каникул, он резко погрузился в рабочие будни и уже успел настолько устать, что хотелось упасть и не вставать. Верный своему слову Толя помог ему с покупкой квартиры, несмотря на то что парень не планировал этого так скоро. Он рассчитывал еще минимум полгода снимать жилье на окраине, хотя на работу было добираться проблематично, но уже через две недели продюсер сообщил, что нужно выделить время и съездить посмотреть квартиру. Эта новость ошарашила и взволновала одновременно, Андрей не хотел брать столько денег у
Теперь Андрей мог похвастаться приличной жилплощадью, практически без мебели, зато с потрясающим видом на Москву. Хотя жить ему здесь одному совершенно не хотелось. Его дом все равно оставался рядом с Толей, который упорно не желал перебираться к нему. Теперь же в памяти поселилась еще и Ира, убежавшая от них в слезах и не пожелавшая их принять. Наверное, Меркулов был прав и немногие способны постичь в себе тягу к нестандартным отношениям. А скорее всего, у Иры ее просто не было. Ей нужен был один мужчина, обычная семья, стандартная любовь и простые правила в обществе. И он мог понять девушку, хотя сам никогда особо не скрывал свою ориентацию ни от друзей, ни от семьи. Действительно, он банально привык к себе и рос в достаточно доброжелательной среде. Первый страх признаться родителям прошел после того, как на прозрачный намек о своих наклонностях, они ответили без агрессии, сказав, что им все равно, ведь он их единственный и любимый сын. Безусловно, на открытое заявление о бисексуальности аплодисментов парень не дождался, но Меркулова восприняли спокойно.
Не в привычках Золотарева было скрываться от родных и строить какие-то заговоры, а свой взлет по карьерной лестнице уж тем более нужно было как-то объяснить. Да и родители оказались далеко не глупыми и сразу просекли, что Анатолий не просто лучший друг, а любовник. Меркулов не горел желанием с ними знакомиться, когда Андрей попросил об этом, и те отнеслись к представительному обеспеченному мужчине с осторожностью, но единственный совместный ужин прошел без эксцессов, чему парень был безумно рад. После того как у них появилась Ира, Андрей часто задавался вопросом: а как бы на нее отреагировали родители? И внутренне смеялся, потому что представлял их вытянутые лица и слышал предложение проверить голову у специалиста.
Сделав глоток крепкого напитка, Золотарев перевел дыхание и потянулся за телефоном, чтобы набрать номер любимого. Возможно, уже было поздно, а завтра обоим рано вставать, но на душе скребли кошки и безумно хотелось услышать голос самого близкого на свете человека.
— Алло? — практически сразу ответил Анатолий.
— Привет. Не спишь?
— Не-а. Уже и выпил, но все никак. Переутомился что ли…
— Когда открытие нового ресторана?
— Недели через три планируем, а там — как пойдет, — недовольно пробурчал Толя и вздохнул. — Как тебе в новой квартире? Обживаешься?
— Ну да. Мы с диваном отлично обосновались.
— Так и не купил ничего?
— Кухню завтра обещали приехать обмерить, — поделился Андрей и хмыкнул. — Без малейшего понятия, что туда нужно и какого цвета.
— Пришлешь мне размеры, сам решу. Да и остальную мебель не помешало бы прикупить.
— Нормально мне и на диване пока живется, — закатил глаза парень и, подумав пару секунд, осторожно спросил. — Ты Иру не видел?
— Нет, — тихо ответил Толя. — Стараюсь появляться там редко и в другую смену, она ведь не просто так заблокировала мой номер. Алина, как назло, специально косячит и зовет к себе.
— Она просто запала на тебя и вешается при любом удобном случае.
— Раздражает жутко, курица тупая. И я уже неоднократно говорил, что занят, но, кажется, ее это еще больше заводит.
— Скажи, что гей, — хохотнул Андрей.
— И тогда она непременно захочет это исправить, — с улыбкой ответил Толя. — А если серьезно, то совершенно не хочу новых потрясений.
— Аналогично. Совсем не ожидал, что все настолько запутается, и…
— Влюбишься?
— Так заметно?
— Ты загорелся идеей и привязался к ней, неудивительно, что сейчас тебе
— Зато ты спокойный как удав.
— Это не правда, просто я более сдержанный и давно отучил себя влюбляться в первого встречного, — тускло ответил Толя и, подумав, спросил. — Хочешь, я приеду в эти выходные?
— Ты же собирался в пансионат.
— Могу заехать туда в пятницу, а к тебе прилететь в субботу утром.
— Я был бы очень рад! Я так по тебе соскучился!
— Тогда договорились. А теперь ложись спать, тебе вставать очень рано.
Распрощавшись с любовником и отставив пустой стакан, Андрей почувствовал себя значительно лучше и позволил усталости накатиться в полной мере. Его диван хоть и раскладывался, но парень этого еще не делал и часто спал в одежде, просто укрывшись пледом. Сейчас он поступил так же, привычно скинув с себя футболку с носками и вытянувшись на широкой поверхности. Он лег на бок и снова уставился в окно в ожидании прихода умиротворяющего сна, уже представляя, как будет бродить по торговым центрам с Толей и выбирать первые элементы интерьера для новой квартиры. Но на периферии сознания, перед тем, как мозг полностью отключился, промелькнула отгоняемая всеми силами мысль: как бы было хорошо, если бы в оформлении их общей квартиры помогала Ира.
57
Новый день для некоторых как новая глава жизни — все резко меняется, переворачивается с ног на голову или, наоборот, утихает и наступает полный штиль после штормового моря событий. Для большинства же дни напоминают друг друга, как братья-близнецы, недели тянутся бесконечно резиной, состоящей из монотонной, безжизненной рутины, секунды замедляют свой бег, грозя остановиться в любое мгновение, и даже вставать с постели кажется совершенно бессмысленно, потому что ничего нового точно ожидать не стоит.
В такое странное состояние оцепенения впала и Ирина. Она поднималась утром, поливала Аркадия, который начал ветвиться на своем подоконнике, вливала в себя пол-литра кофе и шла в ресторан, переставший приносить хотя бы толику радости. Конец лета — начало осени всегда заполняются работой под завязку в виде свадеб и юбилеев. Кроме этого, летнюю площадку и малый зал никто не закрывает и обслуживающему персоналу приходится трудиться не покладая рук в двойном объеме, стараясь успевать везде. Казалось бы, в это время и голову некогда будет поднять от бесконечных банкетных меню, присесть на стул из-за постоянной суеты и беготни, но для Иры все происходило как в тумане. Она говорила недовольным долгим обслуживанием гостям заученные реплики, подсовывала стандартное меню юбилярам и автоматически отмечала, какой алкоголь можно припрятать для дальнейшей продажи, какие блюда вернуть на кухню, а что лучше втюхать в двойном объеме. Прибыль в это время всегда подскакивала в несколько раз наравне с чаевыми, и официанты часто трудились в две, а то и три смены, подменяя друг друга, обмениваясь графиками, чтобы заработать успели все. И Ира не была исключением, договорившись работать со вторым администратором через день, чтобы иметь возможность отдыхать и попадать на денежные банкеты. Только возможности организма были небезграничны, и однажды утром Веремеева проснулась от жутких спазмов в животе. Лишь чудом она успела добежать до унитаза и не оставить скудное содержимое желудка на коврике в коридоре. Сию картину маслом наблюдала из кухни попивающая чай Аня и тут же рванула за подругой в узкое помещение туалета.
— Что с тобой опять стряслось? Заболела?
— Да, походу, — уселась на коврик Ира, обхватив себя руками и стараясь отдышаться.
— Знобит? — приложила тыльную сторону ладони ко лбу подруги Аня.
— Немного. Черт! Только бы не грипп.
— Температуры вроде нет. Может, опять желудок шалит? Говорила тебе еще после твоих дурацких шашлыков: сходи к гастроэнтерологу!
— Да когда? — оттолкнула руку подруги Ирина и поднялась на ноги, ощущая себя немного легче.
Действительно, неделя после злополучных шашлыков выдалась не из легких. После опрометчивой попойки девушку рвало несколько дней, что стало следствием болей в желудке и вынужденного питания безмолочными кашами. Снова пережить подобное ей не хотелось, да и болеть было противопоказано, потому что на носу маячил очередной денежный банкет.