Искушение. Книга 2. Старые письма

Кирюхин Илья

Такой гость пришел к Джейкобу Блюмму глубокой ночью накануне Нового 1970 года.

— Сэр, к Вам мистер Уолт Иллайес, — на экране телемонитора появилось бесстрастное лицо Мегги Пью.

— Пусть войдет.

Голос хозяина дал предательского «петуха».

Старик, кряхтя, поднялся и засеменил к посетителю, как только тот переступил порог. Вошедший слегка прищурился, привыкая к полумраку и, заметив приближающегося хозяина, тоже устремился к нему навстречу.

— Что с Вами, Яков Георгиевич? — в голосе посетителя читалась явная тревога, — Вы больны?

— Да, Валентин Кириллович, болен и эта болезнь называется старость, — проворчал старик.

— Как старость? Я прошел портал «Колодец» в соответствии с Вашей инструкцией в Эстонии в ночь с 28 на 29 июля 1950 года. Что сейчас — не 50-й?

— Нет, дорогой мой, Новый, 1970-й «на носу». Так что, ты опоздал.

Он поднял голову и ворчливым голосом обратился куда-то в потолок:

— Мегги, дорогая, водочки, селедочки! Ну, да ты сама все знаешь. Машина и самолет пусть будут наготове, у мистера Иллайеса очень мало

времени. Он скоро нас покидает. Не переживайте, Валентин Кириллович, — обернулся он к собеседнику, — Вашей вины в этом нет. Просто, как оказалось, — на этих словах он тяжело вздохнул, — линза ведет себя нестабильно. Тут, пару лет тому назад, связной от Станислава Адамовича Мессинга появился. Мессинг его отправил в 35-м. Я его встретил, сообщение подготовил, отправил. Думал, предупрежу Станислава. Может быть, избежал бы он расстрела в 37-м. А связник, возьми, да в «книжный» зайди. Купил подлец книгу по истории СССР — почитать по дороге к порталу. Про репрессии 30-х, про Великую Отечественную, про СССР — «Империю Зла» — начитался. «Крыша» у него и съехала. Сошел в Детройте. В ближайшем от остановки доме расстрелял целую семью, а девочку маленькую, говорят, убил гвоздодером. Мне этот грех не отмолить — не успели мои люди его остановить — шустрый, сволочь, оказался. Возможно, что и ты не сможешь вернуться в свое время в точку, откуда отправился ко мне. — Захваченный переживаниями о случившейся трагедии старик, сам не заметил, как перешел на «ты».

В этот момент в кабинет вошла секретарь с подносом. То, что было на нем, поразило Валентина Ильина чисто русским кулинарным совершенством. На серебристом металлическом подносе стоял хрустальный графин, покрытый изморосью, и пара стопок. Рядом на фарфоровой тарелке лежало несколько маленьких бутербродов из черного хлеба с маслом и ломтиками селедки, мисочка с аккуратными солеными огурчиками.

— Давай, Валя, по маленькой, — старик собственноручно разлил водку, дождался, когда гость возьмет свою стопку, чокнулся с ним и опрокинул ледяную жидкость в рот. Бутерброд с селедкой отправился следом.

— А водка просто греет [108] , — как бы разговаривая сам с собой, пробормотал хозяин.

— Что Вы говорите? — хрустя огурцом, спросил Ильин.

— Пустое, не обращай внимания. Так, фраза из одной книжки про меня [109] . Один наш писатель-журналист по рекомендации сына Илюши Свиридова здесь в Нью-Йорке со мной беседовал [110] . Мне даже копию рукописи прислал.

108

«Семнадцать мгновений весны» — Ю. С. Семенов.

109

Исаев и Владимиров — псевдонимы Я. Блюмкина.

110

Вероятно, имеется ввиду Ю. С. Семенов.

— Яков Георгиевич, — не удержался Валентин, — а Вы Илью Свиридова знали?

— Конечно. Я же несколько раз был нелегально на Родине. С Вячеславом Рудольфовичем, к сожалению, встретиться не успел, а с Бокием и Мессингом пересекались. Пойми, здесь пластические хирурги не хуже венгерских. У меня лицо уже раза три перекраивали. Поэтому, когда я в 37-м, вместе с Леоном Фейхтвангером [111] на второй открытый процесс в Москву приехал, ни одна живая душа из старых знакомцев, меня не признала. Повидал тогда мно-огих, а заодно и выяснил, кого Менжинский мне, кроме тебя, на связь присылал. Это и был твой друг закадычный. Ладно, давай к делу.

111

Леон Фехтвангер — немецкий писатель, работал в жанре исторического романа.

Валентин расстегнул пуговицы куртки и вытащил из-за пазухи плоский пакет. Аккуратно вскрыв его, Ильин достал старую тетрадь в коленкоровом переплете и протянул ее старику.

Когда Джейкоб Блюмм протянул за тетрадкой руки, гость заметил, что они дрожат. Это не был старческий тремор, это была дрожь едва сдерживаемого волнения.

Держа тетрадь двумя руками, хозяин вернулся в свое кресло. Некоторое время он не открывал ее. Наконец, он встрепенулся, раскрыл тетрадку на случайной странице, пролистал и захлопнул.

— Наливай себе, не стесняйся. Я, к сожалению, сегодня свою норму, похоже, выбрал. Старею.

Хозяин дождался, когда гость выпьет, закусит, и протянул ему тетрадь.

— Забери ее с собой. Кому отдать — сам знаешь. Мне она теперь ни к чему. Последние деньки доживаю. Знаешь, странное дело, я много лет ждал этого часа. Каждый день ждал. Придумывал, как вернусь на Родину героем из героев, осененный лучами славы. Потом перестал ждать, потому что не к кому стало возвращаться. Да и лучше здесь, чем в нашем Социалистическом отечестве, — он замолчал и о чем-то задумался.

— Если вернешься в свое время, никому не говори, что побывал в будущем — Лаврентий Павлович [112] покою не даст. Скажи, что портал — фикция, что Яшка Блюмкин опять всех обманул, что никаких межпростанственных переходов нет. Если очутишься после 56-года, ничего не бойся и доложи на самый верх, что Яков Георгиевич Блюмкин задание выполнил.

В финансовую систему США заложена «бомба замедленного действия». Взаимодействие американской Федеральной резервной системы [113] с МВФ [114] приведет к тому, что в начале двухтысячных в Штатах и странах Европы разразится грандиозный экономический кризис, и ЦЕНТР СИЛЫ ПЕРЕМЕСТИТСЯ В АЗИЮ, в частности, в Китай. Все просчитать, конечно, трудно, но все необходимые предпосылки созданы. Главное, ты должен объяснить, что у меня нет связи вот уже более 20 лет и мне некому передать дела. После смерти Гарри Декстера [115] я полностью лишен какой-либо связи. А это без малого 23 года, почитай. Использовать эстонский портал нельзя — он не устойчив. Надо искать другие пути. Возможно, открытие временного портала в апреле 61-го года в непосредственной близости от Мавзолея [116] . В тетради должны быть записи по зиккуратам [117] и появлению временных порталов. Может быть, через это «окно» меня обеспечат связью. Хотя, тебе, наверное, это не удастся. Ко мне так никто и не пришел.

112

Блюмкин имеет в виду Лаврентия Берию.

113

Федеральная резервная система (ФРС, Федеральный резерв) — специально созданное в 1913 г. независимое федеральное агентство для выполнения функций центрального банка и осуществления контроля над коммерческой банковской системой США.

114

Международный валютный фонд, МВФ — специализированное учреждение ООН, со штаб-квартирой в Вашингтоне, США. Создан в 1945 г. МВФ объединяет 188 государств, МВФ предоставляет кратко- и среднесрочные кредиты при дефиците платёжного баланса государства. Предоставление кредитов обычно сопровождается набором условий и рекомендаций правительству страны-должника.

115

Гарри Декстер Уайт — американский экономист, один из авторов проекта создания МВФ, участвовал в создании Всемирного Банка. После дачи показаний в Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности в 1948 умер, якобы, от сердечного приступа. Ряд архивных источников указывают на его работу в интересах Советского Союза.

116

14 апреля 1961 г. в Москве прошел торжественный митинг на Красной площади, посвященный первому полету человека в космос.

117

Зиккурат — многоступенчатое культовое сооружение в древнем Междуречье. Мавзолей В. И. Ленина по своей архитектуре представляет собой зиккурат.

Он опять замолчал и по-стариковски поежился, облокотившись на подлокотник кресла.

— Яков Георгиевич, разрешите вопрос? — как-то по-военному спросил Ильин хозяина.

— Ты по поводу кресла? — оживился Блюмкин, — Да, ты не перепутал — это пара к тому, где тетрадка была спрятана. Кресла эти старинные, с юга Франции. Я об этом потом узнал. Очень жалко мне было того кресла, что в Москве осталось. Стал искать что-то подобное и неожиданно вышел на это кресло. Якобы, они принадлежали графу Раймунду Тулузскому [118] , участнику первого крестового похода, он их прислал из Иерусалима в Тулузу. Когда его наследников разгромили за поддержку альбигойцев по указанию папы Римского [119] , слугам было поручено сохранить кресла во что бы то ни стало. Как уж получилось — не знаю. Но одно попало в Россию, а вот это доставили мне из Англии. Кстати, и в нем тайник имеется, но, как и московский, он пуст. Конечно, сейчас дело прошлое, но московское-то кресло живо?

118

Возможно, Блюмкин имеет в виду Раймунда IV Тулузского. Одного из главных участников 1-го крестового похода.

119

Альбигойцы — устаревшее название катаров — еретического (по мнению Римской католической церкви). С 1209–29 г.г. Рим и король Франции организовали против катаров ряд крестовых походов призванных поголовно уничтожить катаров. Последний катар сожжен в 1321 году.

— Последний раз я его видел весной 42-го, перед уходом за линию фронта. С тех пор дома побывать не довелось, — Валентин, не спрашивая разрешения, налил себе и, молча, выпил.

— Налей-ка и мне тоже.

Валентин наполнил стопки и подал хозяину.

— За нашу Победу! — голос старика дрогнул, — эх, Валя, знал бы ты, как иногда хочется пьяным на извозчике пролететь по Мясницкой. До дрожи. Аж в глазах темнеет. Ладно, это все эмоции. Тебе уже пора обратно, скоро портал откроется. Одно радует, что хорошая смена идет, хорошие вы с Ильей Свиридовым ребята. Твоя идея — привлечь к работе племянника Ганса Моргентау? Его дядя — очень серьезный экономист. Эх, если бы у меня были выходы на него в 50-м, насколько все было бы проще… — Блюмм замолчал, видимо, вспоминая что-то.