Искушение
Шрифт:
Немного позже, когда на переезде они, стоя на коленях, пытались затянуть ржавый болт, послышался свисток локомотива, и рельсы задрожали. Быстро, с приобретенной уже сноровкой, они собрали инструмент и готовы были отойти на безопасное расстояние, когда снова раздался свисток, потом еще один совсем близко.
– Этот машинист любит трубить в рог, – засмеялся мальчик. – Наверное, идет из Олбани.
Он отошел в сторону, чтобы пропустить грохочущий состав, по другую сторону пути Габриель – с ключом в руке – нетерпеливо ожидал, когда пройдет поезд. Рокко с озадаченным видом изучал лицо кузена, пытаясь понять, почему всегда веселый и спокойный человек вдруг стал
– Что? – крикнул Рокко, приложив руку к уху. – Я… не слышу… тебя…
Он ужаснулся, увидев, как Габриель отбросил свой любимый ключ и бросился наперерез мчащемуся локомотиву. Раздался резкий свист, и Рокко застыл от ужаса. Едва не попав под колеса, Габриель с криком устремился к мальчику. Его лицо искривила гримаса боли и отчаяния. Он с силой дернул его за рубашку, обхватил руками и прижал к себе. Так они и стояли, крепко обнявшись, обдуваемые мощными вихрями, оглушенные стуком колес и свистом локомотивов, перепуганные до смерти, между двумя проносящимися мимо них в разных направлениях грохочущими поездами. Составы мелькнули и исчезли вдали, возмущенный воздух успокоился, но Габриель и Рокко все стояли на том же месте, не в силах разжать руки. Затем они одновременно перемахнули через рельсы, скатились с насыпи и упали в траву среди первых весенних цветов, ловя ртом воздух. К ним бежали несколько мужчин, работавших неподалеку.
– На волосок от гибели, Рок. – Габриель встал, протянул руку мальчику, помогая ему подняться.
– Да, Гейб. Я стоял на другом пути и не слышал свистка второго локомотива.
– Трудно понять, что их два, когда поезда идут в одно время, – Агнелли стряхнул золу с плеча Рокко.
– Эй, вы, бездельники! – раздался грубый, хриплый голос. – Я высчитаю из вашего заработка штраф за этот час. Это вам не лагерь бродяг, а Центральная железная дорога.
Габриель медленно повернулся, с недоверием глядя на десятника. На его лице застыла маска дикой ярости. Копившиеся днями боль, злость и раздражение выплеснулись наружу. Ослепленный гневом, он обрушился на десятника.
– Моя жизнь и жизнь этого мальчика намного дороже ваших поганых тридцати пяти центов в час, – кулаки Габриеля то сжимались, то разжимались. – Передай это своей Центральной дороге, идиот. Подавись своими тридцатью пятью центами. Мы увольняемся.
Десятник неуклюже двинулся к Габриелю. Это был здоровый, грубый мужчина с хитрыми маленькими глазками под красными опухшими веками. Его лицо огрубело от многолетней работы на путях под открытым небом. Изуродованное ухо говорило о буйном нраве.
– Как ты назвал меня? Ты… как? Ты… увольняешься? Убирайся отсюда, дурак. Я уж постараюсь, чтобы ты не увидел своей зарплаты за всю неделю, – Габриель повернулся к нему спиной, словно собрался уходить. Затем резко повернулся и нанес удар от плеча прямо в подбородок десятнику. Тот упал и покатился по земле. Агнелли, не глядя на распростертого в грязи босса, пошел к городу. За ним потянулись с полдюжины обходчиков.
– Вернитесь! Сейчас же вернитесь, не то я сам закончу работу! – закричал десятник. От злобы и гнева у него на шее вздулись жилы.
– Приступайте к работе, босс, – смеясь, крикнул Рокко, – или вам придется остаться здесь до утра.
– Я напущу полицию на вас, иностранные агитаторы! Ты мне еще попадешься, Агнелли, я рассчитаюсь с вами обоими, не будь я Хорас Дейк! – орал он, но Габриель уже был далеко и не слыхал его угроз.
Дейк привык иметь дело
– Ты проследи за Агнелли, узнай, где он живет. Я оплачу тебе это время как рабочее. Несколько парней и я подстережем его как-нибудь вечером и расквасим эту красивую мордашку… выбьем пару зубов, – с отвращением он выплюнул еще один зуб.
– Босс, я знаю, где он живет. Я уже проследил за ним, – Гьерд Зорн злобно оскалился. – У меня на это свои причины. Наши цели совпадают – отомстить Габриелю Агнелли и некой блондинке, его подруге. Я встретил одного англичанина… мы, вернее, мой кеб наехал на его экипаж однажды вечером в парке, когда мы оба следили за подругой Агнелли. Мистер Торндайк интересуется Дженни Ланган. Я уже работаю на него. Я показал ему, где она живет. Они с Агнелли живут на одной улице. Ну, не странное ли стечение обстоятельств, мистер Лейк?
В субботний день в конце апреля стояла необычайно теплая погода. После работы Дженни поднялась к Софии поболтать о магазине и новых подругах. В кухню вошел Габриель, разгоряченный, потный, с пылающим лицом. Он избегал Дженни со времени последнего свидания на крыше. Габриель взглянул на нее, и в его душе снова проснулась ревность, когда он представил ее в объятиях другого. И опять его охватило негодование, родилось сомнение. Глядя на румяное, суровое лицо Габриеля, Дженни и не догадывалась, какая буря бушует в его груди. Она засуетилась вокруг него. Продолжая разговаривать с женщинами, она встала, налила кружку пенящегося пива из стоявшего в углу почти пустого бочонка, подала Габриелю, взяла его за руку и усадила рядом с собой. Как только Рокко появился в дверях комнаты, Дженни сунула ему в руку четверть доллара. Мальчика не надо было ни о чем просить, он знал, что нужно делать. Широкая улыбка озарила его лицо, он схватил бочонок и побежал в бар на углу.
Дженни была оживлена, но немного напряжена. Однако в ней не чувствовалось усталости и подавленности, как той ночью. «Как она красива», – подумал Габриель. Он смотрел на девушку злыми глазами. Ее вид, звуки ее голоса, без которых он чертовски скучал, взволновали его. Он и сомневался в ней, и верил ей одновременно. Он уговаривал себя, что, возможно, ошибался, Дженни не изменяла ему, и что, скорее всего, есть очень простое объяснение ее поступку. Да, но он видел собственными глазами, как ночью она повела Карвало в свою квартиру. Как это можно объяснить? Габриеля снова охватили подозрения.
– Извини, что прерываю тебя, Дженни. О чем ты рассказываешь? – спросил он.
– Уволили Милдред Морган без всякой причины. Уволили бедную вдову, у которой на руках трое детей. После пяти лет безупречной работы! – сказала девушка, удивляясь и негодуя. – Хотелось бы знать, за что? – требовательно спросила она и стукнула кулаком по столу. Все присутствующие – Саверио, София, Медея, девочки, Фред Фостер и Джоко Флинн – согласно кивнули головами. – Представляете, ей даже не выплатили полагавшуюся прибавку к зарплате! Она научила меня работать, рассказала, как хранить товар, а они ее выгнали. – Послышались тяжкие вздохи, восклицания, и возмущение. Габриель решительно прервал стенания родственников и друзей.