Искушение
Шрифт:
– Слышишь ли ты меня, Иван Исаевич? – почти крикнул ему в ухо князь Андрей.
– Что ты сказал? – приходя в себя от воспоминаний, переспросил Болотников.
– Я говорю: пойдем сейчас в Пятницкую церковь. Там отслужат молебен за победу и изгнание из нашего города сторонников Василия Шуйского. Потомужинать ко мне домой. Столы уже накрыты. Моя жена Евдокия и дочка Мария ждут нас.
После молебна воеводы отправились в дом князя Андрея поговорить с глазу на глаз о своих делах. Входя
– Вот и мои воеводские хоромы. Ранее под Москвой я и не в таких живал, а вот случилось так, что царь Василий сослал меня сюда за мою верную службу подальше от трона, как ненадежного.
– Неужто сослал?
– Выходит, так. Теперь живу здесь со своей женой и вдовой дочерью. Только одни они у меня остались: моя жена Евдокия да дочь – красавица Мария. Дочь-то давно овдовела, а вот замуж выходить более не желает. Сколько мы ей женихов ни находили, сколько богатые и знатные женихи сватов ни засылали, одно слово всем: «Нет».
– Вот так и живем втроем, – тяжело вздохнув, сказал князь, открывая двери перед гостем.
Стол был накрыт в просторной столовой и ломился от закусок, яств и вин с медами.
Воеводы уже сидели за столом, обсуждая дальнейшие свои дела, когда вошли княгиня Евдокия и ее дочь Мария. Женщины низко поклонились гостю. Хозяйка дома, улыбаясь, произнесла:
– Просим, Иван Исаевич, откушать нашего угощения! – и с грустинкой в голосе добавила: – Чем богаты, тем и рады.
Затем женщины присели к столу.
Когда Иван Исаевич все-таки взглянул в лицо Марии, хотя некоторое время боялся это сделать, то увидел, что она с изумлением, с широко раскрытыми глазами, полными счастливых слез, смотрит на него. Не нужно было никаких слов. Она его узнала. Сквозь слезы глаза ее светились счастьем. Влюбленные молчали, разговаривая лишь глазами, и им было все понятно. Они снова были вместе.
За столом воцарилась тишина, наступила длинная пауза. Князь Андрей и его жена Евдокия заметили перемену и необычное поведение между дочерью и их гостем.
Обстановку разрядил Болотников, сказав:
– У вас, князь, прекрасная дочь!
От этих слов Мария зарделась и опустила глаза.
– Это ты верно сказал! – ответил польщенный отец, наливая в кубки заморского вина.
Андрей Алексеевич встал, степенно огладил бороду, расправил усы и торжественно произнес:
– Давайте выпьем за царя Дмитрия Ивановича, за его благополучное возвращение в Москву на свой престол! А вместе с ним вернемся и мы в свое поместье.
Женщины с радостью воскликнули почти враз:
– Неужто правда?!
– Да скорей бы уж! – вырвалось у Евдокии.
– Как я скучаю по своему поместью! – горько вздохнув,
– Совсем уж недолго ждать осталось, скоро наше войско двинется к Москве, и мы накажем тех, кто хотел погубить нашего государя!
– Настал уж час! – торжественно сказал Иван Исаевич, поднимая чарку с вином.
Выпив доброго вина, все стали с аппетитом закусывать. Мужчины отдали предпочтение жареному поросенку и гусю, запеченному в яблоках, изредка перекидываясь словцом.
Женщины с удовольствием отведали пирог с малиной, запивая душистым чаем, настоянным на травах.
Немного утолив голод, черниговский воевода поинтересовался, внимательно вглядываясь в лицо Болотникова:
– А што, царь-то и вправду настоящий али опять самозванец? А то поляки мастаки сажать нам царей!
Иван, не отрывая взгляда от Марии, почти машинально ответил:
– Вроде как и настоящий. Я встречался с ним, разговаривал. У него все царские знаки: корона, скипетр, печать. Он вручил мне настоящую грамоту о назначении воеводой.
– Каков он из себя, царь-то? Обскажи его внешность. Может, это Гришка Отрепьев какимнибудь чудом спасся и опять взялся за свое? Захотел снова царствовать. Хорошо он со своей женушкой Мариной да поляками казну пограбили, наверно, все кремлевские закрома почистили.
– По виду, как рассказывают люди, на самозванца Гришку не походит. И говорить умеет, и манеры у него знатного человека.
– А почему он тогда скрывается? Почему прячется от народа? Даже Гришка Отрепьев и тот сам вел свое войско на Москву. В бой ради своего дела не боялся ходить.
Болотников, скинув пелену очарования Марией, уже серьезно вступил в беседу с князем, осознавая, что от его ответов сейчас зависит, будет ли черниговский воевода в числе его сторонников.
– Царское ли это дело, Андрей Алексеевич, самому бегать войско собирать? Да и являться ему к людям сейчас еще рано. Нет у нас пока таких сил, чтобы защитить царя. Ведь неровен час, враги загубят Дмитрия Ивановича. Тогда это, князь, будет на нашей с тобой совести, что не сумели защитить своего государя.
Телятевский скептически улыбнулся, думая про себя: «Может, и правда нужно пока схорониться царю». А вслух сказал:
– Собственно, не важно: явится он или пока не явится народу, главное, вся западная и южная окраина России восстала против Шуйского. Наша задача сейчас – объединить все силы в один кулак и ударить так по самовыдвиженцу, чтобы от него только мокрое место осталось. А кто потом царем станет – жизнь покажет.
За разговорами ужин затянулся далеко за полночь, Наконец, вдоволь наговорившись, хозяин дома, подмигнув жене Евдокии, молвил: