Искусительница
Шрифт:
— Все было очень вкусно, Син, — проговорил Дэйв, доедая вторую порцию суфле.
Синтия осталась довольна обедом: рыба была прожарена, мадера, добавленная в соус, придала ему пикантный вкус, рис с грибами был великолепен на вкус, а суфле просто таяло во рту.
— Где это ты научилась так хорошо готовить? — поинтересовался Дэйв.
— Ты не поверишь, но во Франции я прошла курсы кулинарии.
Кинкейд удивленно приподнял брови:
— Признаюсь, я и подумать не мог, что в Париже
— Да уж, звучит странновато. Но мне всегда нравилось готовить, даже когда я была ребенком. Мидди частенько делилась со мной своими рецептами. Однако Роберто был ошарашен, заявив, что все это нелепо, потому что мне никогда в жизни не придется готовить самой. Он не понимал, что я делаю это с удовольствием. Вскоре Роберто устал от Парижа и сказал, что мы должны уехать. — Синтия улыбнулась. — Не знаю, в чем было дело — в том, что я не могла допустить, чтобы кто-то принимал за меня решения, или в желании заниматься кулинарией, но я ответила ему, что остаюсь. Тогда-то и расторгла помолвку.
— Забавная причина для расторжения помолвки, — заметил Дэйв.
— Может быть, и так, но я искала причину и уцепилась за первую же. — И вдруг подумала, что Дэйв не раз ставил ей ультиматумы, но она всегда прощала его. — По-настоящему влюбленный человек не станет искать повод для того, чтобы расстаться с любимым. Не правда ли, Дэйв?
— Не думаю, что следует задавать мне такие вопросы, Син.
Воцарилось молчание. Наконец Кинкейд сказал:
— Вы необыкновенная женщина, мисс Маккензи. Парадоксальная. Я в жизни не встречал столь беспечных молодых женщин, но, с другой стороны, вы всегда упорно идете к «ели.
— Думаю, ты не слишком-то обрадуешься, узнав, что я задумала.
— Бьюсь об заклад, ты хочешь, чтобы я помог тебе мыть посуду.
— Господи, нет, конечно! Я не собираюсь портить вечер мытьем посуды!
— Итак, это не имеет отношения к кухне. Тогда, может, ты говоришь о спальне?
Она отрицательно покачала головой.
— Или о ванной? Не думаю, что мы уместимся в твою ванну.
— Опять ошибся, Кинкейд.
— Ну хорошо, сдаюсь. Так о чем же ты?
— Ты, Кинкейд, будешь учиться танцевать, — заявила Синтия.
— О нет! — застонал он.
— Ну как ты смеешь отказываться после такого вкусного обеда?
— Да ты шантажируешь меня! Ты совсем разума лишилась, женщина?!
— В деле войны и мира все справедливо. Кстати, это даст тебе возможность обнять меня, — кокетливо улыбнулась Синтия.
— Мне казалось, что я и так могу это сделать, — не сдавался Дэйв.
— Ну хорошо, допустим, мне хочется, чтобы ты обнял меня, — добавила Синтия.
— Но при чем тут танцы? — удивился Кинкейд.
— Ну давай! Ты никогда не думал, что
— Надеюсь, ты не заставишь меня скакать, как все вы скакали в этом нелепом ирландском танце?
— Нет-нет, и не надейся. Кельтский танец не для тебя. Я думаю, ты будешь хорош в каком-нибудь неспешном танце, например в адажио.
— Что еще за адажио?
— Его танцуют медленно, очень медленно, в нем есть непростые движения, например поддержки, балансирование на одной ноге и…
— Боже мой; Син, довольно, я же не акробат, — состроив гримасу, бросил Дэйв.
— Этого и не надо. Так, вставай ко мне лицом, обхвати меня за талию и привлеки к себе. И мы будем двигаться вперед-назад.
Дэйв недовольно сделал то, что она просила.
— Браво! — воскликнула Синтия. — Ну вот, видишь, это совсем не трудно.
— Особенно, если ты так близко, — ухмыльнулся Дэйв. — Вам следовало предупредить меня о скрытых преимуществах этого танца, миз Син. А как долго, по-твоему, мы должны выполнять эту фигуру?
— Теперь наклони меня назад и склонись надо мной, словно собираешься поцеловать, — учила его Синтия.
— Ты считаешь, что я смогу сделать это и не упасть?
— Ты бы не думал, что упадешь, Кинкейд, если бы в самом деле хотел поцеловать меня.
— И почему я этого не делаю? — пожал он плечами.
— Потому что я не позволяю, — отозвалась она. — Мы же танцуем, ты не забыл?
— Все это смешно, — пробормотал Дэйв, наклоняя ее назад.
— Иногда надо забыть о том, как ты выглядишь со стороны, и просто развлекаться.
— Развлечешься тут! Что-то ты тяжеловата, — заявил Кинкейд.
Синтия сердито посмотрела на него.
— Как я могу быть тяжеловатой для такого большого и сильного мужчины, как ты?
Дэйв выпрямился, приблизив ее к себе.
— Импровизируешь, Кинкейд? — съязвила девушка.
— Нет, но я не хочу, чтобы у меня заболела поясница, миз Син.
— Признайся, что все это не так уж плохо, а? — Признаюсь, — кивнул он. — Но если ты хоть словом обмолвишься об этом с кем-нибудь, я ни за что не прощу тебе.
— Знаешь, тебе будет весело, если ты хоть изредка будешь делать то, чего от тебя хотят другие.
— К примеру, полетаю на воздушном шаре, — с иронией сказал Кинкейд, снова наклоняя ее.
— Хороший пример.
Дэйв вновь привлек Синтию к себе.
— Или, например, буду танцевать с тобой адажио. — И он наклонил ее так низко, что они едва не коснулись пола.
— Кажется, ты понял меня.
— Да, но это все пустая трата времени, потому что у меня никогда не будет причины сделать это еще раз.