Искусственная ночь
Шрифт:
Квентин уставился на Луидэд, и я боролась с желанием выдернуть его из темного места, где морская ведьма держала свой двор и заключала по тихому сделки. Она была моим другом, но она также была чем-то древнем и темным, и она могла стать его смертью. Мне хотелось забрать его отсюда. Не могла. Как сказала Луидэд, выбор может сделать только сам человек, только собственный выбор; кровь, которую я все еще чувствовала на своих руках, была свидетельством этого. Не могу вмешиваться. Могу только смотреть и истекать кровью вместе с ним, если до этого дойдет.
«Это простой выбор, — Луидэд пригладила
«Это не выбор! — Квентин сжал кулаки. Что он собирался ударить? Реальность? Законы природы? Если ударит Луидэд для него это закончиться смертью. — Это не справедливо!»
«Что есть, то есть, — пожала плечами Луидэд. — Кто тебе сказал, что выбор справедлив, малыш? Я дала тебе выбор, который должен быть дан; я даю тебе шанс решить. Чего ты хочешь, Квентин? Ее жизнь и сердце в твоих руках, она всего лишь дочь Евы. Выбор не за ней. Ей придется отвечать за последствия.»
«Она будет тем кем ты захочешь. Она будет жить или умрет, как ты прикажешь, — в ее голосе не было ни капли жалости. — Просто выбирай, малыш. Это не игра. Выбирай.»
Квентин повернулся ко мне, широко раскрыв глаза, полные молчаливой боли. Он был еще так молод. Фейри — настоящие фейри, а не их подменыши — отбросы, живут вечно, и когда впереди у тебя вечность взрослой жизни, ты задерживаешься на детстве. Бережете его и держите его близко к сердцу, потому что, как только оно закончится, все закончится. Квентину едва исполнилось пятнадцать. Он никогда не видел Великой Охоты, которая спускалась каждые двадцать один год, не присутствовал на коронации короля или королевы кошек, не объявлял о своей зрелости перед троном Верховного короля Этлина. Он был ребенком, и у него должны были остаться десятилетия, чтобы играть; столетие для игр и радости, осторожно, не торопясь приближаясь ко взрослой жизни.
Всего этого он не сделал. Я видела, как в его глазах умирает детство, когда он смотрел на меня, молча умоляя ответить за него. Я наконец поняла, почему Луидэд сказала, что выбор оплатит ее гонорар. Отдаст он Кэти или нет, он играл со своей невинностью. Есть выбор, который ты должен сделать для себя, если не хочешь провести остаток жизни, лежа без сна и удивляясь, когда тени стали такими темными. Если он оставит ее с собой, то заставит принадлежать ему до самой смерти. Пути назад не будет: она будет принадлежать ему вечно, чего бы она ни захотела. Но любовь заканчивается, и люди меняются, и приказывать кому-то любить тебя до конца жизни-плохая идея.
Кэти была достаточно молода и невинна для земель Слепого Майкла. Переживет ли она еще одно похищение?
Любовь-могущественная вещь; она делает всех нас равными, делая нас кроткими, прекрасными людьми. Первая любовь ранит
«Я… " — голос Квентина безжизненно упал в темноту. Его трясло. Было время, когда я бы не поверила, что он такой человеко люб.
«Квентин — начала я. Луидэд взглядом заставила меня замолчать. Это не моя битва — и никогда ею не была.
Он должен был произнести эти слова один.
Еще мгновение он стоял неподвижно, дрожа. Затем его плечи поникли, когда он сказал: «Понимаю», и подошел к ней.
Никто из нас не произнес ни слова, когда он опустился на колени у ног Кэти, и на мгновение я увидела его во всем ужасном великолепии его взрослой жизни. Они прекрасны и ужасны, владыки наших земель; прекрасны и ужасны безмерно. Но, наблюдая за Квентином, я поняла, что у них также есть потенциал быть добрыми. Когда это началось? И что еще важнее, как сделать так, чтобы это никогда не кончалось?
«Кэти, — сказал он и взял ее за руки. Может быть, дело было в медлительности его приближения, или в смирении звучавшем в его голосе, но что бы это ни было, она не отстранилась. — Я никогда не хотел причинить тебе боль. Я действительно не знал, — эти слова полностью принадлежали его детству, они молили о прощении и не могли видеть дальше наказания. — Думал, все будет хорошо. Думал, что буду любить тебя, не причиняя боли. Думал, мы можем быть разными. Извини.»
Кэти просто продолжала смотреть вдаль; где бы она ни была, это было место, где не было простых слов. Квентин замолчал и некоторое время жадно смотрел на нее, словно стараясь запомнить каждую деталь. Может, так оно и было. Вечность-это долгое время. Нужно выжечь края памяти на своем сердце, или они могут исчезнуть, и иногда вторая потеря хуже, чем первая.
«Я бы остался с тобой, — прошептал он. — Когда ты состарилась, когда заболела, я бы остался. Я …»
Он остановился и покачал головой.
«Нет. Не хочу и не буду. Я любил тебя. Этого достаточно,» — он посмотрел на Луидэд, как будто спрашивая разрешения, и она кивнула. Горько плача, Квентин наклонился и поцеловал Кэти в последний раз.
«Мы закончили, мы закончили с приходом солнца, — сказала Луидэд, проводя рукой по волосам Кэти. Квентин отстранился, наблюдая за ней. — Теперь появляется утренний свет, и дворы Фей приближаются, чтобы станцевать с нашими королевами на тихой и влажной от росы зелени. Человеческое дитя, беги скорее; эльфы приходят с наступлением дня.»
Что-то старое, дикое и холодное пронзило тьму квартиры. Я вздрогнула, когда это пронеслось мимо меня, вспомнив мой собственный Выбор Подменыша, когда я отвергла Эдем ради Диких Земель за его пределами.
Кэти моргнула, широко раскрыв глаза, когда заклинание обернулось вокруг нее.
«Квентин?» — Интересно, что она видела, когда смотрела на него, какую выдумку использовал ее разум, чтобы скрыть то, что, черт возьми, было на самом деле. Имеет ли это значение? Он бросил ее. Она больше не была заботой Фейри.