Искусственный интеллект. Большие данные. Преступность

Ларина Елена

В мае 2017 г. лидеры стран «Большой семерки» взяли на себя обязательство сообща и вместе с другими партнерами работать над противодействием кибератакам и снижением их воздействия на критически важную инфраструктуру и общество. Спустя два месяца лидеры стран «Большой двадцатки» вновь признали необходимость обеспечения кибербезопасности и повышения доверия к цифровым технологиям.

Как отмечается в Отчете о Глобальном индексе кибербезопасности за 2017 год Международного союза электросвязи ООН, глобальное межсетевое взаимодействие способно подвергнуть киберрискам «что угодно и кого угодно», и «все что угодно, от критически важной государственной инфраструктуры до базовых

прав человека может оказаться под угрозой» [15] .

15

United Nations International Telecommunication Union, Global Cybersecurity, Index report, 2017.

В уже упомянутом Исследовании глобальных тенденций информационной безопасности на 2018 год (PwC) руководители организаций, использующих системы автоматизации и роботизации, отмечают осознание значительности потенциальных негативных последствий кибератак. В качестве основного возможного результата кибератаки 40 % участников опроса в мире и 37 % в России называют нарушение операционной деятельности, 39 % – утечку конфиденциальных данных (48 % – в России), 32 % – причинение вреда качеству продукции (27 % – в России); 29 % – нанесение ущерба материальному имуществу (30 % – в России) и 22 % – причинение вреда человеческой жизни (21 % – в России).

В интернете нет границ. Никакого отдельно американского, британского, китайского или русского интернета не существует. Соответственно юридическая база для работы правоохранительных органов, сложившаяся для обычного пространства не подходит для киберпространства.

Как данные ФБР и правоохранительных органов, так и результаты исследовательских тем, открытых в ведущих университетах США, позволяют говорить, что в настоящее время отсутствуют признаки целенаправленных усилий ОПГ по созданию собственных разработок в области ИИ.

Данное обстоятельство трактуется многими практиками следующим образом: в ближайшей перспективе ФБР и полиция, взяв на вооружение ИИ, получат решающее превосходство над киберпреступностью и другими видами организованного криминала.

Даже если абстрагироваться от иностранных преступников, оперирующих в киберпространстве США, американский криминал неизбежно в ближайшие годы начнет практически использовать ИИ.

Успешные преступники, работающие по-крупному в таких сферах как финансы, крупномасштабная контрабанда, нелегальная купля-продажа интеллектуальной собственности и т. п. – люди предельно рациональные. На данном уровне разработок в области ИИ у них нет необходимости привлекать внимание, вербуя в свои ряды команды наиболее продвинутых стартапов, за которыми охотятся военное и разведывательное сообщества, крупнейшее корпорации. Сегодня это не нужно. Почему?

Прежде всего, стремясь минимизировать издержки и привлечь к развитию собственного продукта максимальное количество внешних, в значительной степени бесплатных, разработчиков, большинство ведущих производителей платформ ИИ уже выпустили платформы с открытым кодом: Tensorfl ow, BigSur, Torch, SciKit, Caffe, CNTK, DMTK, Deeplearning4j, H2O, Mahout, MLLib, NuPIC, Project MalmoMicrosoft DeepMindGOOGLE.

По мнению аналитиков ФБР, использование ИИ криминалом в США в течение ближайших пяти лет будет иметь место в нескольких приоритетных сферах. Их объединяет наиболее благоприятное для криминала соотношение трех переменных: полученный преступный доход, совокупные приведенные издержки на подготовку, совершение и сокрытие преступления, и уровень риска.

1. Использование ИИ для компрометации и имплантации вредоносного софта в действующие платежные системы, в основном использующие протокол блокчейн.

Большая четверка (Visa, MasterCard, American Express и Dinner Club) вложила огромные деньги в создание инфраструктуры

информационной безопасности. Тем не менее, преступники кладут в свой карман не менее одной десятой доходов процессинговых компаний. Одноранговые платежные системы вытесняют процессинговые компании. Прежде всего, за счет экономики издержек для клиентов. При этом по состоянию на 2017 г. из без малого 30 платежных сервисов, построенных на блокчейне, действующих в США, лишь семь удовлетворяют требованиям компьютерной безопасности. Соответственно, подсоединение к платежным сервисам, и добавление к каждой транзакции порядка 0,1–0,3 % принесет миллиардные доходы преступникам при отсутствии какого-либо риска.

Программы ИИ в данном случае крайне важны. Они позволяют использовать методы глубокого обучения нейронных сетей для взлома и перепрограммирования платежных протоколов, построенных на блокчейне. Эксперименты, проведенные в университете Санта-Фе и Дармурдском университете, показали, что программы ИИ справляются с этой задачей эффективнее, чем люди-программисты. Уязвимость заключена в блокчейне. Он, как любой код, базируется на правилах и алгоритмах. Именно на них построены игры – от шахмат до покера, где ИИ победил человека.

2. На долю высокотехнологичного киберкриминала, извлекающего прибыль из торговых операций крупнейших финансовых институтов, приходится 40–50 млрд, долларов ежегодно. Это – наиболее прибыльная, хотя и достаточно рискованная сфера организованной киберпреступности.

Поскольку в последние несколько лет развернулась настоящая гонка финансовых вооружений, выражающаяся в совершенствовании всеми крупнейшими финансовыми институтами своих платформ на основе ИИ, преступникам даже для того, чтобы хотя бы сохранить долю доходов, необходимо участвовать в этой гонке. В этой связи использование преступными группами ИИ для операций на финансовых рынках путем проникновения и компрометации торговых платформ не оставляет для криминала другой возможности, как использовать лучшие решения ИИ с открытым кодом. В отличие от ситуации в платежном бизнесе, где в 2017–2020 гг. следует ожидать резкого увеличения размеров и доли преступных доходов в обороте платежных систем, в алгоритмическом трейдинге в краткосрочной перспективе доля преступников будет снижаться. Вряд ли в ближайшие годы им удастся не только вырваться вперед, но и просто сохранить паритет в оснащенности программами с ИИ по сравнению с ведущими финансовым институтами.

3. Есть основания полагать, что по мере развертывания технологической гонки интерес киберпреступников к интеллектуальной собственности будет только нарастать. Известно также, что для вскрытия сегодняшних мощных систем корпоративно-информационной безопасности все шире используются многофункциональные программы, в основе которых лежат самосовершенствующиеся алгоритмические модули. Подобные модули – это ключевой элемент ИИ.

Эксперты ФБР констатируют, что США оказалась не готова к отпору хакерским группировкам, нацелившимся на интеллектуальную собственность, принадлежащую корпорациям, федеральному правительству и университетам.

Средний срок пребывания хакерского софта в корпоративных сетях в тех случаях, когда он в итоге бывает все-таки обнаружен, увеличился с 2014 по 2016 гг. с примерно 150 до 230 дней. При этом, по оценке экспертов ФБР, удается обнаружить примерно 30–40 % от общего числа активных проникновений в корпоративные сети. И это – в крупнейших компаниях.

4. Использование ИИ для разведывательной деятельности организованной преступностью против полиции и ФБР.

Колумбийский наркокартель Кали еще в начале 90-х годов прошлого века приобрел мощную компьютерную систему IBMAS/400, стоившую в те времена полтора миллиона долларов, и обзавелся штатом сисадминов и программистов, разрабатывающих специализированный софт для datamining.