Искусство быть напарником
Шрифт:
– В храм с-с-салес-с-сли, – скучающе говорила богиня, насмешливо сверкая алыми, как у жрецов глазами, – хроники с-с-сперли. С-с-слуш-ш-шанку с-с-сас-с-ставили против меня пойти. Ш-ш-шрес-с-сов мне ис-с-спортили. Вс-с-се вверх дном перевернули! Да еш-ш-ше и так ко мне идти не хотели, ш-ш-што древнюю кровь пробудили. Нахалы.
– Моя богиня… – Айшшен решительно выполз вперед, видимо, решил принять удар на себя. – Они не ви…
– С-с-саткнис-с-сь, – повелительно махнула рукой Апрат-Ти, и наг умолк на полуслове. – С-с-с тобой
Тот тяжело вздохнул, но отполз в сторону.
– Хроники, – скучающе приказала богиня. – Немедленно.
– Их с нами нет, – прошептала я.
Она раздраженно дернула плечом и внимательно всех нас оглядела. Ее взгляд остановился на Вереске.
– Ты, оборотень. С-с-снаеш-ш-шь?
– Знаю, – глухо отозвался он.
– Эшштри, – обронила Апрат-Ти, и рядом с ней появилась призрачная фигура одной из служанок.
– Да, моя богиня, – почтительно поклонилась она.
– Вос-с-с-ми этого, – она махнула рукой в сторону ирбиса. – Пус-с-сть отдас-с-ст хроники. Вернеш-ш-шь на мес-с-сто.
– Да, моя богиня, – еще раз поклонилась служанка.
Меньше чем через минуту ни ее, ни Вереска не было.
На Мышку было больно смотреть. Она вцепилась в руку Дана и, кажется, была готова разреветься.
– Вам повес-с-сло. – Апрат-Ти вдруг улыбнулась, отчего мне стало жутко – набор зубов у нее был явно акулий, да еще между ними проскальзывал змеиный язык. – У меня хорош-ш-шее нас-с-строение.
Ага, это, видимо, значит, что мучить нас она не будет. Просто прибьет на месте, чтобы больше под ногами не путались.
– Вы дерс-с-ские дети, я ценю с-с-смелых, – продолжала богиня. – Я бы с-с-сабрала вас-с-с к с-с-себе, но… Обеш-ш-шала ваш-ш-шему богу, ш-ш-што ес-с-сли древняя кровь прос-с-снетс-с-ся, мои дети оставят его детей в покое. А я дерш-ш-шу с-с-слово.
Я, честно говоря, ничего не поняла. Ну, кроме того, что… кажется, нас убивать не будут. Но на всякий случай решила не радоваться. А то мало ли…
– Айш-ш-шен, ты… ош-ш-шень меня рас-с-сочаровал.
– Я знаю, моя богиня. – Он покаянно склонил голову.
– И ш-ш-што, не будеш-ш-шь оправдыватьс-с-я, пытатьс-с-ся меня рас-с-сш-ш-шалобить? – насмешливо спросила Апрат-Ти.
– Моя богиня лучше меня знает мои мотивы, – дипломатично отозвался Айшшен.
– Льс-с-стец! – фыркнула богиня, и мне показалось, что она… довольна таким ответом.
Она подошла к Айшшену и положила руки на его плечи.
– Как уш-ш-ше говорила, с-с-сегодня я добрая, – спокойно сказала она и посмотрела в глаза альбиносу. – Ты готов ис-с-скупить с-с-свою вину? И с-с-саодно вину Флэйшши.
Услышав имя Флоры в чертогах, Айшшен заметно вздрогнул и сжал кулаки.
– Я сделаю все, что ты скажешь, моя богиня, – выдохнул он с надеждой в голосе.
– Не с-с-сомневаюс-с-сь, – хмыкнула Апрат-Ти, а затем сухо произнесла: – Как я уш-ш-ше говорила, вы ис-с-спортили
В принципе… Действительно, она не в меру добрая. Неужели личная жизнь, о которой вскользь упомянула Флора, так позитивно действует на змеиную богиню?
– Как скажет моя богиня, – даже и не думал спорить с таким счастьем Айшшен.
– У тебя не будет с-с-своей ш-ш-шизни, ты будеш-ш-шь ш-ш-шить для того, ш-ш-штобы донос-с-сить нагам мои повеления и укас-с-сания, – продолжала Апрат-Ти. – С-с-са это… Я не только прош-ш-шу твой откас-с-с с-с-слуш-ш-шить мне и бунт Флэйш-ш-ши, но и не буду с-с-стирать вам память. Так ш-ш-што, когда вы оба отбудете накас-с-сание в ш-ш-шертогах, так и быть, с-с-сможете быть вмес-с-сте.
Все! Нашего нага можно брать голыми руками!
– Благодарю, моя богиня! – потрясенно выдохнул Айшшен. – Я… все сделаю. Отныне моя жизнь принадлежит только тебе.
Мне кажется, если бы он был человеком, уже на колени бухнулся бы и руки ей целовал. Впрочем… Это же богиня. Вряд ли она одобрит такие вольности.
– Не с-с-сомневаюс-с-сь, – тонко усмехнулась Апрат-Ти, а в следующий момент…
Руки богини засверкали ртутью. Живой серебристый металл перелился на плечи Айшшена и в считаные секунды покрыл его тело. И пропал, словно не было.
– Ты инис-с-сиирован, – констатировала факт богиня. – Больш-ш-ше никаких прос-с-ступков.
– Да, моя богиня… – едва слышно прошептал Айшшен.
Ни говоря больше ни слова, она развернулась и зашагала к выходу из святилища. Проходя мимо нас с Ристом, по-прежнему сидящих на земле, остановилась и покачала головой.
– Такие с-с-смелые душ-ш-ши… Ош-ш-шень ш-ш-шаль, ош-ш-шень. Но с-с-слово ес-с-сть с-с-слово.
И пошла дальше.
Не оборачиваясь, шагнула в сверкающую серебристой ртутью поверхность и… Все пропало. Теперь вход в святилище был именно тем, чем должен быть, – обычным входом.
– Офигеть, – емко выразился Рист и, отпустив меня, упал на сухие листья, раскинув руки. – Интересно, это все было на самом деле, или меня приглючило?
– Я сам задаюсь этим вопросом, – задумчиво отозвался новоиспеченный верховный жрец.
– Куда эта… богиня дела моего Вереска?! – воскликнула Мышка со слезами в голосе. – Забрала…
– Да здесь я, – послышался глухой голос сверху.
Я подняла голову и увидела, что оборотень обнял руками и ногами толстую ветку сосны. Причем ветка эта была минимум в метрах пяти от земли.