Искусство быть счастливым. Руководство для жизни
Шрифт:
— Однако любовь и сострадание — субъективные чувства. По-видимому, с эмоциональной стороны трудно будет отличить "истинное" чувство любви и сострадания от "замутненного привязанностью". И если человек в обоих случаях испытывает одно и то же, почему так важно различать эти два типа?
Далай Лама решительным тоном ответил:
— Во-первых, я считаю, что существуют различия между истинной любовью, или состраданием, и любовью, основанной на привязанности. Это не одно и то же чувство. Истинное сострадание гораздо сильнее и шире; это очень глубокое чувство. Кроме того, истинные любовь и сострадание гораздо устойчивее, гораздо надежнее. Так, при виде страдающего животного — например, рыбы, пойманной на крючок, — вы можете почувствовать, что не в силах выносить его боль. Это чувство основано не на связи с этим
Пытаясь глубже разобраться в природе сострадания, я продолжил:
— В примере с рыбой вы затронули очень важный момент — ощущение непереносимости чужой боли.
— Да, — сказал Далай Лама. — В каком-то смысле сострадание можно определить как чувство неспособности переносить вид страданий других людей или чувствующих существ. Для того чтобы развить в себе это чувство, вначале нужно научиться понимать серьезность и силу чужих страданий. Поэтому, на мой взгляд, чем ближе человек знаком со страданием, тем сильнее в нем развито сострадание.
— Я не могу не согласиться с этим. По определению, сострадание предполагает умение открыться чужим страданиям, разделить их. Но тогда возникает вопрос: откуда в нас появляется желание разделить чужие страдания, если мы с трудом переносим свои собственные? Большинство из нас способны на многое, лишь бы избежать боли и страданий, почему же тогда мы сознательно принимаем на себя чужие страдания?
Далай Лама без колебаний ответил:
— Я считаю, что существует огромная качественная разница между нашим собственным страданием и страданием, которое мы испытываем, когда стараемся разделить страдания других людей.
Он замолчал, обдумывая, по-видимому, как бы понятнее объяснить мне это.
— Когда вы думаете о своем страдании, вы не можете думать ни о чем другом. Страдание ложится на вас тяжелой ношей, давит, заставляет вас ощущать свою беспомощность. Оно парализует вас, повергает в оцепенение.
Когда же речь идет о сострадании, вы также можете вначале испытывать определенный дискомфорт, ощущение непереносимости чужого страдания. Однако это уже иное чувство, в нем присутствует активность и решимость, так как вы сознательно и добровольно принимаете на себя чужое страдание во имя высшей цели. Здесь также появляются ощущение единства, желание установить контакт с другим человеком, ощущение свежести и энергичности, а не застой. Нечто подобное происходит со спортсменом. Во время жестких тренировок он много страдает — работает на износ, потеет, напрягается, испытывает боль. Однако он не рассматривает это как страдание. Он считает это великим достижением, деятельностью, доставляющей величайшее удовольствие. Но если его заставить выполнять какую-то другую физическую работу, никак не связанную с его тренировочным процессом, он подумает: "Почему на мою долю выпала эта пытка"? Таким образом, состояние души в этих случаях различно.
Эти несколько фраз, произнесенных с таким убеждением, воодушевили меня и заставили поверить в возможность избавления от страданий, их преодоления.
— Вы упомянули, что первый этап в развитии сострадания — научиться понимать силу чужого страдания. Существуют ли какие-нибудь другие буддийские техники развития сострадания?
— Да. Например, в буддизме Махаяны существует две основные техники развития сострадания. Они известны как "метод семи причин и следствий" и "метод обмена и равенства". "Метод обмена и равенства" описан в восьмой главе "Пути бодхисаттв"Шантидевы. Но, — сказал он, взглянув на свои часы и обнаружив, что время нашего интервью подошло к концу, — мы рассмотрим некоторые упражнения и медитации, связанные с состраданием, на этой неделе во время публичных выступлений.
С этими словами он тепло улыбнулся и поднялся, давая понять, что наша встреча закончена.
Истинная ценность человеческой жизни
Продолжая дискуссию о сострадании, наш следующий разговор я начал с вопроса:
— Мы уже неоднократно
— Во-первых, — ответил Далай Лама, — я бы усомнился в том, что человек, сказавший это, по-настоящему счастлив. Я искренне верю в то, что сострадание является основной ценностью в человеческой жизни, ее неотъемлемой составляющей. Способность воспринимать чувства других людей основана на любви и сострадании, поэтому мне непонятно, как человек, которого вы описали, может поддерживать нормальные отношения с женой. Если он действительно настолько безразличен к страданиям и чувствам других людей, то пусть он даже миллиардер, пусть у него отличное образование, жена, дети, друзья и положение в обществе, эффект от этих позитивных обстоятельств будет лишь поверхностным.
— Но если он утверждает, что прекрасно обходится без сострадания, как убедить его в важности этого чувства?
Далай Лама на минуту задумался. Его паузы, которые то и дело возникали в разговоре, не создавали тягостной атмосферы молчания, а скорее играли роль силы гравитации, которая придавала еще больший вес его словам.
Наконец он продолжил:
— Я могу выделить несколько важных моментов. Во-первых, можно обратить этого человека к его собственному опыту. Он наверняка поймет, что чувствовал себя счастливым, когда кто-то проявлял к нему любовь и сочувствие. Таким образом, его собственный опыт может помочь ему понять, что и другим людям приятно, когда к ним проявляют теплоту и сочувствие. Это понимание поможет ему научиться уважать эмоции других людей и относиться к ним с теплотой и сочувствием. В то же время он обнаружит, что чем больше теплоты он проявляет по отношению к другим людям, тем больше получает ее в ответ. Я не думаю, что ему понадобится много времени, чтобы понять это. А именно это является основой взаимного доверия и дружбы.
Предположим, что этот человек обладает всеми материальными благами, добился успеха, имеет друзей, обеспечен и т. д. Возможно даже, что его жена и дети привязаны к нему, так как он богат и в состоянии обеспечить им роскошную жизнь. Я даже могу предположить, что до определенного момента отсутствие в его жизни человеческой теплоты и сострадания может не вызывать у него душевного дискомфорта. Однако я считаю такое существование невежеством и недальновидностью. Даже если отношение других людей к этому человеку кажется ему безупречным, оно основано исключительно на почтении к его богатству и успеху, а не к его личности. Поэтому окружающие его люди могут и не получать от него теплоты и любви — их устраивает его богатство. Но как только он разорится, разрушатся и эти иллюзорные отношения. Тогда он поймет значение теплоты и ощутит страдание.
Люди, способные сострадать, всегда могут чем-то поделиться с другими людьми, даже если оказываются в нищете. Мировая экономика неустойчива, в нашей жизни много утрат и неожиданностей, но сострадание всегда остается с нами.
В комнату вошел секретарь в темно-красных одеяниях и молча налил чай. Далай Лама продолжал:
— Конечно же, в мире существует немало людей, которых заботят только их собственные интересы. Есть даже такие, кто неспособен сочувствовать даже тем, кого любит, даже своим близким. Объясняя таким людям важность любви и сострадания, необходимо показать им, что эти чувства максимально согласуются с их интересами. Они хотят иметь хорошее здоровье, жить долго, наслаждаться душевным покоем и счастьем. Наукой же доказано, что все это во многом основывается именно на любви и сострадании... Но вы — доктор и психиатр, поэтому должны лучше меня знать о достижениях науки.