Искусство французского поцелуя
Шрифт:
Ему указали на кресло рядом с Гийомом и пристегнули микрофон.
— Привет, старший братец, — поздоровался Гийом.
Гейб только бросил на него сердитый взгляд.
— Слушай, мне правда очень жаль.
Я затаила дыхание, когда Гейба показали крупным планом. На экране было видно, что он стиснул зубы и нервно озирается по сторонам. Ему не нравилось быть в центре внимания, а уж тем более — на сцене.
— Все нормально, — буркнул он.
— Нет, Гейб, не нормально. — Камеры сосредоточились на Гийоме. Выглядел он по-настоящему огорченным,
— Ну спасибо, теперь весь мир знает, что я и первого шага не сделал, — закатил глаза Гейб.
Зрители рассмеялись, и Гейб покраснел. Мне было ужасно его жаль. И ведь все из-за меня!
Гийом коварно улыбнулся.
— Кстати говоря, Гейб, пора перестать быть таким тихоней и пригласить наконец девушку на свидание.
В зале снова захохотали, и Гейб покраснел так же густо, как я. У меня вдруг сжалось горло.
— Так ты прощения не заслужишь.
Гейб опустил глаза, его лицо исказила недовольная гримаса.
Гийом пожал плечами.
— Я всего лишь хотел извиниться. На звонки ты не отвечаешь, так что ничего другого мне не оставалось. Между нами с Эммой ничего не было, пусть и выглядело это иначе. Она как раз говорила о тебе, когда я наклонился и поцеловал ее. Во всем виноват только я.
Гейб поднял глаза, и впервые на его лице не было ни гнева, ни смущения.
Гийом продолжал.
— Эмма, где бы ты ни была, — он посмотрел прямо в камеру. Я выпрямилась и уставилась в телевизор, висевший надо мной, — Я хочу перед тобой извиниться. Пожалуйста, дай моему братцу шанс, хорошо? А когда вы все уладите, возвращайся в Париж. Мне необходим такой агент по рекламе, как ты. С «KMG» я договорюсь. Похоже, я никогда не перестану ввязываться в неприятности. Ты мне нужна.
Зрители снова посмеялись, а я сидела неподвижно, будто меня пригвоздили к креслу.
— Ну, Гейб, хочешь сказать что-нибудь Эмме? — вмешалась Кэти.
Он покраснел еще сильнее и покачал головой. Из зала донеслись неодобрительные возгласы, а Гийом пришел в восторг от его смущения.
— Да ладно, братец, ты же на национальном канале! Отличная возможность сделать первый шаг. Хоть раз в жизни.
Я готова была умереть от стыда. И в то же время мне хотелось, чтобы Гейб что-нибудь сказал. В конце концов, я понятия не имела, что он чувствует. Простил он меня или все так же злится?
— Хорошо, — проронил Гейб и глубоко вдохнул.
Я села на краешек кресла и замерла. Сердце билось как сумасшедшее.
— Я бы хотел… — Он на секунду умолк и посмотрел прямо в камеру, так что казалось, он смотрит мне в глаза. — Я бы хотел попросить прощения за то, что не счел нужным выслушать ее и убедиться, что это очередная проделка Гийома. — Он вновь замолчал и опустил глаза.
Когда он их поднял, щеки у него опять были красные — И еще я, кажется, в нее влюблен.
Зал восхищенно охнул, а я не смогла даже вдохнуть
— Эй, полегче, братец! — с ухмылкой сказал Гийом.
— Ладно, ребятки, целоваться и мириться будете во время рекламной паузы, — улыбнувшись, перебила их Кэти. Она посмотрела в камеру и обратилась к телезрителям: — Никуда не уходите, сразу после рекламы Гийом исполнит «Красавицу», второй сингл из своего дебютного альбома!
Оркестр Кэти Джонс сыграл несколько аккордов, и в зрительном зале снова вспыхнул свет. Я неподвижно наблюдала, как Гейб отстегнул микрофон, сказал что-то Гийому и ушел за кулисы.
— Эмма! — раздался надо мной женский голос. Я подняла голову и увидела улыбающуюся Поппи. — Гейб за кулисами, пойдем!
Я изумленно посмотрела на нее.
— Ты… ты знала, что так будет? Она кивнула и улыбнулась.
— Гийом всю неделю готовился. Ему действительно очень стыдно. Он даже выпросил для Гейба недельный отпуск в отделе некрологов UPP, чтобы тот мог слетать в Америку! Все вышло даже лучше, чем я рассчитывала! Слышала Гейба? Он признался тебе в любви!
Я встала и словно во сне пошла за Поппи. Толстяк — техасец бросил на меня подозрительный взгляд и пробормотал жене: «Куда это она направилась?»
Лишь когда Поппи показала охране свой пропуск и мы нырнули за кулисы, я вновь обрела дар речи.
— Поппи, — сказала я, по-прежнему сгорая от стыда, — а Гейб знает, что я здесь?
— Нет. — Она широко улыбнулась. — Но скоро узнает.
Мы подошли к сцене слева, и я увидела, что Гийом с музыкантами уже готовятся играть «Красавицу». Всего в нескольких шагах от меня стоял Гейб. Он наблюдал за группой из-за занавеса. Я несколько секунд разглядывала его широкую спину, пытаясь угадать, о чем он думает. Что же ему сказать? Меня вдруг охватит страх. Я замерла на месте, не в силах пошевелиться.
И тут меня увидел Гийом, поправлявший микрофонную стойку.
— Эмма! — изумленно воскликнул он, улыбнулся и помахал рукой.
Гейб резко обернулся.
— Ты здесь… — потрясенно сказал он.
Не успела я ответить, как на сцене загорелся свет, и я увидела Кэти Джонс.
— Леди и джентльмены, Гийом Риш снова с вами! — восторженно объявила она.
Музыканты заиграли «Красавицу», и Гийом, отвернувшись от нас, запел. Гейб еще несколько минут сверлил меня взглядом, потом сунул руки в карманы и шагнул вперед.
— Привет, — тихо сказал он.
Гийом на секунду повернулся к нам и поднял большие пальцы.
— Привет, — робко ответила я.
Мы помолчали. Музыка, яркий свет, люди, которые смотрели на нас и шептались, — все это ушло на задний план. Я словно попала в кино — знаете, когда четко показывают только двух людей, а все вокруг размывается.
Целую вечность мы с Гейбом молча смотрели друг на друга. У меня в горле застрял комок, на глаза навернулись слезы. Щеки пылали, сердце отчаянно колотилось. Мир вокруг нас замер. Потом Гейб протянул руку и дотронулся до моего плеча.