Искусство мыслить о деньгах

Костолани Андре

Его мысли особенно занимало новое поколение, пришедшее на биржу после внедрения в ее работу технических новшеств от Deutsche Telekom. Он приветствовал растущее доверие к акциям в Германии, но его тревожило все более широкое распространение духа азартных игр. В этой книге Костолани хотел выразить свое отношение к инвестированию и спекуляциям, которые не сводились для него исключительно к трейдерству, купле-продаже активов в режиме реального времени и заявкам «стоп-лосс».

Во введении к своей книге «Подведение итогов будущего» (Bilanz der Zukunft) Андре признавался, что уже несколько лет не посещает биржу, поскольку боится, что Всевышний обнаружит его там и подумает: «Что, старый Косто еще жив? Пора ему

уже на Небеса. Он мне здесь пригодится. Его бывшие коллеги уже заждались его, да и место за столом пустует». Но когда Господь призовет его, то самой большой радостью для него будет, если друзья, ученики и читатели скажут: «Косто опять оказался прав!»

Дорогой Андре, я надеюсь, ты уже обосновался на Небесах и время от времени наблюдаешь за биржей. Если так, то ты видишь, что твой оптимизм по-прежнему одерживает верх над теми, кто склонен к мрачным прогнозам.

Штефан Рисе [2] ,

Бремен, декабрь 1999 года

Магия денег

Деньги и мораль

Многие мыслители – от Аристотеля и Франциска Ассизского (апостола бедняков) до Маркса и Иоанна Павла II – неустанно пытались найти ответ на вопрос, насколько оправданна тяга к деньгам с точки зрения морали. Они так и не пришли к общей точке зрения, но деньги никого из них не могли оставить равнодушными. Одних они привлекали, других отталкивали. Софокл видит в деньгах воплощение зла, в то время как Эмиль Золя в любимом мною одноименном романе задает вопрос: «Зачем же взваливать на деньги вину за те мерзости и преступления, которые они порождают?» Объективной оценки как не было, так и нет. Все зависит от философского подхода и материального положения каждого отдельного человека. Ведь желание объяснить тягу к богатству аморальными стремлениями обусловлено, как правило, завистью, а не чувством справедливости.

2

Штефан Рисе был близким другом и постоянным спутником Андре Костолани. Он работает независимым журналистом по финансовым вопросам и ведет свою рубрику в журнале Teleb"orse.

Но независимо от того, кто и как отвечает на данный вопрос, одно остается неоспоримым: тяга к деньгам – это движущая сила экономического прогресса. Возможность заработать пробуждает в каждом человеке творческие способности, трудолюбие, готовность к риску. Философ может задаться вопросом, способны ли деньги – или то, что можно за них купить, – нас осчастливить. Стали ли мы счастливее благодаря компьютерам, телевизорам, автомобилям и т. п., чем люди, жившие пятьсот лет назад, у которых всего этого не было? Пожалуй, нет, потому что нельзя сожалеть об отсутствии того, что нам неведомо. Но одно не подлежит сомнению: без экономического прогресса, который повлек за собой прогресс в медицине, я бы сегодня не сидел здесь и не писал в девяносто три года свою тринадцатую книгу. И это меня очень радует.

Не хочу утверждать, что капиталистическая система, которая основана на стремлении к деньгам, справедлива. Нет, это обман, но давайте признаемся, что чрезвычайно удачный. Разница между капитализмом и социализмом объясняется очень просто: либо большой пирог, который делится несправедливо, либо маленький, который делится поровну. В результате «справедливые» куски маленького пирога оказываются намного меньше, чем самые маленькие куски большого пирога. Каждый волен решать, какая из систем лучше. Пока мир склоняется в пользу большого пирога. Возможно, это объясняется тем, что капиталистическая система намного ближе человеческой природе. Ведь даже социализм не смог полностью устранить тягу к богатству. Помню, в 1946 году я поехал в Будапешт. В Америке тогда царил неприкрытый капитализм. На вечеринках обсуждалась только одна тема – деньги. Никого не интересовал человек как таковой. Значение имело только то, сколько он зарабатывает и что

имеет. В Будапеште же наблюдалась полностью противоположная ситуация. Там говорили только о том, что люди делают и насколько удачно у них это получается. Кто-то успешно сочинял музыку, кто-то написал бестселлер, кто-то сделал себе имя в науке и т. д. Эта атмосфера нравилась мне куда больше, но один из друзей меня просветил: «Никто не говорит о деньгах, но все думают о них». А поскольку надежды разбогатеть не было, то о них предпочитали молчать.

Деньги – мерило ценности в свободном мире

Разумеется, между желанием иметь деньги и желанием их зарабатывать есть разница. Обладание финансами сулит самые разнообразные радости жизни. Есть люди, которых делают счастливыми деньги как таковые. Я знал одного человека, для которого самым любимым занятием было складывать числа в выписках из банковских счетов. Есть и такие, которым доставляет радость сама мысль о том, что они могут купить что-то красивое и дорогое. На самом деле такие люди ничего не покупают, им достаточно только осознания того, что у них есть эта возможность. Они ощущают энергетику денег – и чувствуют себя счастливыми. У меня был друг, который, произнося слово «деньги», поглаживал свой бумажник сквозь ткань пиджака, чувствуя, как в его чековой книжке концентрируются все радости жизни. А один знакомый рассказывал мне, что каждый раз, получая от кого-то деньги, испытывает сексуальное возбуждение.

К счастью, существуют и такие люди, которые не просто осознают, что могут что-то купить, но и делают это. Они не довольствуются изучением меню, а едят, потому что хотят наслаждаться жизнью. Если бы таких индивидуумов не было, их стоило бы придумать, а иначе мы жили бы в условиях постоянной дефляции. Один из таких людей – поэт Йожеф Киш, истинный интеллектуал, которого я считаю венгерским Генрихом Гейне. О нем рассказывают такую историю.

Как-то раз Киш, идя в банк, где обычно получал пособие, увидел в витрине дорогого продовольственного магазина чудесный ананас.

– Сколько он стоит? – нерешительно спросил Киш.

– Сто форинтов, господин поэт.

«Я не могу себе этого позволить», – подумал Киш и пошел в банк.

Но на обратном пути, снова проходя мимо магазина, он поддался искушению и купил ананас. Генеральный директор этого банка, тайный советник Лео Ланчи, утром тоже видел ананас на витрине. Вечером он решил зайти и купить его.

– К сожалению, ананаса больше нет. Приходил господин Киш и купил его.

– Вот так значит, – промолвил генеральный директор и вышел из магазина.

При следующей встрече, когда Киш вновь получал пособие в банке, тайный советник набросился на него с упреками:

– Как это понимать, господин поэт? Вы выклянчиваете у нас сто форинтов, а потом идете и покупаете на них ананас!

– Но, господин генеральный директор, – ответил Киш, – если у меня нет ста форинтов, я не могу купить ананас, а если есть, то, по-вашему, опять же не могу себе этого позволить. Так когда же мне его покупать?

Тот же вопрос мне хотелось бы задать немецким политикам, которые упрекают американцев в том, что те пьют шампанское, а не кока-колу.

В сознании многих людей финансы ассоциируются с властью и являются символом высокого статуса. Это привлекает к ним друзей, лицемеров, завистников, льстецов и паразитов, на которых действует магия денег. Но финансы могут также служить компенсацией за несчастья, например физическое увечье, уродство и т. п. Они могут утешить человека, который мечтает занять положение в светском обществе, но не может сделать этого ввиду скромного происхождения. В таком случае деньги могут заменить родословную. В героические времена американского подъема Эльза Максвелл сделала блестящую карьеру, устраивая браки новых американских миллионеров ирландского происхождения с обедневшими английскими аристократками. Благодаря общению с графами и герцогами нувориши вдруг почувствовали себя на равной ноге с потомками первых американских переселенцев, которые прежде воротили от них нос. Да и английские аристократы, у которых не было больших средств, тоже начали относиться к ним гораздо благосклоннее.