Искусство наступать на швабру

Невзрачный господин в богемного вида клетчатом шарфе, весьма живописно накинутом прямо поверх строгого темного костюма, сидел за огромным письменным столом и грозно глядел на двух типов в давно вышедших не только из моды, но вообще из употребления болоньевых плащах. Типы смущенно переминались с ноги на ногу посреди обширного, но скромно обставленного кабинета.

— Ну? — прервал господин в шарфе

— Да не виноваты мы, господин босс, — по-кроличьи залопотал первый, судорожно теребя велюровую шляпу. — Мы ж не знали, что…

— Вы все знали, — ледяным голосом заговорил господин босс, буравя своих подчиненных удавьим взглядом из-под огромных очков в золотой оправе. — Что я вам, ослам, велел? Проникнуть в поезд и прощупать указанного пассажира. Но не убивать! Мне он был нужен живым, а не…

— Так мы ж все делали по вашим указаниям, шеф, — плачущим голосом заговорил второй человек в плаще. — А что нам еще оставалось, когда он полез во внутренний карман? Мы же не знали, что за очками. Пристрелил бы, и тогда что?

— И правильно бы сделал! — в сердцах загремел шеф. — Господи, с какими олухами мне приходится работать… Ну ладно, застрелили так застрелили, но какой дьявол мешал вам порыться в его вещах?

— Так мы же рылись! — чуть не в голос заговорили оба «плаща». — Да как еще рылись! Все белье перекопали, а кроме «ксивы», никаких бумаг не нашли. Да и та фальшивая…

— А в кейс заглянуть не додумались?

— И в кейс тоже заглянули, — зачастил первый «плащ», — а там арифмометр электронный. Что вам с него толку?

— Придурки, — безнадежно махнул рукой босс. — Арифмометр… Вы что, о компьютерах никогда не слыхали?

— А, так это был компьютер! — радостно протянул второй. — Я ж тебе говорил, давай прихватим, покажем шефу, а ты мне — арифмометр, арифмометр…

— Сам ты арифмометр, — обозлился первый. — Только и знаешь, елки-моталки, как пушкой бренчать!

— Цыц! — Шеф пристукнул по столу тяжелой металлической чернильницей, выполненной в виде мавзолея. — Не умничать мне тут! Даю вам шанс на исправление. С завтрашнего дня будете вести наружное наблюдение за новым объектом. Имя и адрес вам сообщат. И без самодеятельности! Если и это завалите, то пеняйте на себя. Все, свободны.

Радостные, что так легко отделались, «плащи» выскользнули из комнаты, а их босс, поплотнее запахнув клетчатый шарф, полез в стол, извлек оттуда лист бумаги и, обмакнув перо в чернильницу, начал что-то записывать.

Стоял великолепный осенний денек, случающийся иногда в пору бабьего лета. В придачу он еще и выпал на воскресенье, и оттого садово-дачный кооператив «Жаворонки» был необычно многолюден. Сразу несколько огородников и их гостей сидели на веранде одной из дачек, которую точнее было бы назвать хибаркой, за большим столом и, вооружившись ножами, чистили грибы.

— Где это вы, Владлен Серапионыч, столько набрали? — спросила хозяйка дачи Ольга Ильинична Заплатина, малопримечательная на первый взгляд женщина, по внешнему виду которой трудно было бы сказать, что она — известная кислоярская

— А у меня, знаете ли, места знакомые, — горделиво ответил Владлен Серапионыч. Он-то и был тем грибником, что обеспечил своих друзей работой по меньшей мере на ближайшие пол часа, но зато в самом недалеком будущем — вкуснейшим обедом.

Владлен Серапионыч по своему внешнему облику отчасти походил на земского доктора из рассказов Чехова. Да он и в самом деле был врачом, хотя отнюдь не земским. Однако о роде его медицинских занятий мы узнаем чуть позже.

— Ну и красавец, — восхищенно протянул статный молодой человек, разглядывая огромный боровик, — даже резать жалко. Эх, фотоаппарат не прихватил, а то ведь никто ж не поверит, что такие грибы на свете бывают… — Слова молодого человека прервал какой-то писк. — Прошу прощения, — он достал из внутреннего кармана куртки мобильный телефон. — Слушаю. А, это ты! Нет-нет, после, сейчас я занят, к тому же не один. Что, неужели настолько важное сообщение? Ну ладно, перезвони мне попозже… Что поделаешь, работа есть работа, — вздохнул он, возвращая телефон за пазуху, и, решительно разрезав чудо-боровик пополам, печально констатировал: — Увы, червивый.

— Да уж, Василий Николаич, беспокойная у вас работка, — покачала головой хозяйка. — Даже по воскресеньям, и то…

— Зато и безработица мне, к сожалению, в обозримом будущем не грозит, — Василий Николаевич кинул остатки боровика в кучку очистков и взялся за подосиновик на длинной темной ножке.

— Что поделаешь, ведь пока в обществе существует преступность, будут существовать и сыщики, — вздохнул доктор Серапионыч. Из этой фразы непосвященный читатель наверняка сделал бы вывод, что Василий Николаевич Дубов служит в милиции — и ошибся бы. А почему — это мы услышим из его ответа.

— Вы правы, доктор. Я оттого-то и подался в частные детективы, чтобы свести преступность к минимуму. — Василий произнес эти слова столь просто и буднично, что никто из его собеседников не воспринял их как декларативную громкую фразу. Все понимали, что это — его искреннее и глубокое убеждение.

— Да, доктор, вы ж так и не сказали, где нашли столько грибов, — прервала неловкое молчание еще одна дачница, кандидат исторических наук баронесса Хелен фон Ачкасофф. Почему «баронесса» — этого никто не знал, тем более что в ее внешности и манерах трудно было найти какие-либо намеки на баронское происхождение, однако все звали госпожу Хелену баронессой. Очевидно, потому что имя и фамилию выговорить было сложно, а отчества толком никто не знал.

— Но, конечно, если это секрет, то можете не говорить, — добавил детектив Дубов. — Хотя и так ясно — возле железной дороги.

— С чего вы взяли? — удивился доктор.

— Это элементарно, Владлен Серапионыч, — обаятельно улыбнулся Василий. — У вас на сапогах песок с насыпи. Больше такого в здешних краях нигде нет километров эдак за сто.

— Да, так оно и было, — сознался доктор. — Как раз вдоль «железки», за Покровскими Воротами. Грибов, скажу я вам, друзья мои, видимо-невидимо! — Серапионыч хитро прищурился за стеклами пенсне. — Да и не только грибов…