Искусство обмана. Популярная энциклопедия
Шрифт:
Но, конечно, бывает и так, что стимулирующие препараты спортсмены принимают сознательно. Правда, парадокс состоит в том, что на крупных соревнованиях (Олимпийских играх и чемпионатах мира) все победители проходят обязательный антидопинговый контроль, а на мелких принимать стимуляторы не имеет смысла. Тем не менее желающие улучшить мировой рекорд при помощи химии всегда находятся. Наверное, самым знаменитым случаем последнего десятилетия XX века является случай с Беном Джонсоном, победившим
Завершить тему обмана в спорте следует таким явлением, как подтасовка результатов спортивных соревнований. В новом Уголовном кодексе появилась соответствующая 184-я статья, которая определяет наказание за подобные преступления. Надо сказать, что «договорные» матчи были всегда и в советское время, и тем более — в эпоху «рынка». Разница состоит только в суммах премиальных. Чем важнее цена победы, тем выше ставки «гонораров» судьям, а попросту — взяток. Как говорится, «совесть — как золото: чем она чище, тем выше ее продажная стоимость».
Часто в искусстве возникают целые мифы и направления почти из ничего. Особенно это относится к так называемому модернизму или абстракционизму. Чем менее понятно нарисованное на холсте, чем больше дает такое «произведение искусства» простора для фантазий, тем больше шансов у ее создателя прослыть гением. Здесь присутствует классический прием любого обмана, от предсказаний карточной гадалки до политических обещаний: максимум общих фраз и простора для воображения слушателя, с одной стороны, и мощная пропагандистская и рекламная кампания — с другой.
Об одном таком примере упоминает писатель Владимир Солоухин в книге «Черные доски».
В 1926 году в Америке появился доселе неизвестный широкой публике художник-модернист Павел Джорданович. Его картины покупались «на ура», и критики наперебой спорили о новом направлении — «дузумбрациолизме», которое Джорданович пропагандировал своими самобытными полотнами. К нему пришла мировая слава, и он охотно разъяснял искусствоведам сокровенный смысл своих картин. Но 14 августа 1927 года новоявленный гений на пресс-конференции рассказал, что это была всего лишь мистификация. Оказывается, Поль Джордж Смит, как на самом деле звали художника, нарисовал свой первый «шедевр», поспорив с женой. До этого он никогда не брал в руки кисти и краски. Он был сильно удивлен, когда его картину купила галерея, и стал продолжать в том же духе. В конце концов ему надоело дурачить публику, и он сознался во всем корреспондентам.
Можно грубо разделить все произведения искусства на две категории. Картины и скульптуры первой группы нравятся большинству людей, даже не имеющих глубоких познаний в искусствоведении. К таким произведениям можно отнести полотна Рафаэля или скульптуры Микеланджело.
Произведения художников и скульпторов, относящиеся ко второй группе, «понимает» только весьма ограниченный круг искусствоведов.
Ведь недаром появился следующий анекдот.
Пабло Пикассо приехал в Лондон. На вокзале у него украли чемодан.
— Вы кого-нибудь подозреваете? — спросил у него инспектор полиции.
— Да, мне помогал выйти из вагона один молодой человек.
— Вы ведь художник. Набросайте его портрет, и мы его быстро найдем.
Пикассо нарисовал портрет. Через некоторое время лондонская полиция задержала старуху 80 лет, гориллу в зоопарке, бульдога и двух носорогов.
П. Пикассо. Портрет Доры Майр
И тем не менее картины Пикассо стоят миллионы долларов. Единственным логическим объяснением этой абсурдной ситуации является представление о манипулировании общественным сознанием. Довольно узкая каста искусствоведов навязывает свое понимание искусства и критериев его оценки. Используя психологические понятия установки, внушаемости и конформности, можно легко объяснить, что несведущие в «высших сферах искусства» обыватели, как правило, склонны соглашаться с мнением экспертов в такой области, где совершенно отсутствуют объективные критерии оценки степени гениальности.
Если зритель имеет дело хотя бы с подобием реализма, он еще может полагаться на свои ощущения и здравый смысл. В частности, мало кто сомневается, что лес на картинах Шишкина или море на полотнах Айвазовского написаны с поразительным приближением к оригиналу. Но когда мы имеем дело с «психологической» живописью импрессионистов или смелым новаторством авангардистов, то оценка таких произведений возможна отнюдь не с позиций здравого смысла, а лишь на уровне глубоко личностного эмоционального, а где-то даже иррационального восприятия.
Картины того же Малевича можно принимать или отвергать, но их нельзя навязывать как эталон искусства. Это дело сугубо личное, а формирование шкалы ценностей, которым занимаются эксперты от искусства, является формой манипулирования общественным мнением.
Искусство, как и все другие формы человеческой деятельности, может служить для обмана людей, если оно находится под контролем тоталитарного режима, правящего в той или иной стране. Именно так возник в Советской России в начале 30-х годов метод «социалистического реализма». Правда, легенда гласит, что на самом деле это произошло во времена Чингисхана, быть может, в этом предположении есть доля истины. Вот версия, зафиксированная народным творчеством в виде анекдота.
В одной стране правил хромой, одноглазый, горбатый тиран. Он захотел увековечить свой образ в портрете. Первый художник изобразил его таким, как есть, и был казнен за оскорбление величества.
Второй превратил его в стройного, молодого красавца и был посажен в тюрьму за искажение истины.
Третий художник изобразил властелина верхом на вздыбленном коне, в профиль зрячим глазом к зрителям, широкой буркой задрапировал горб — и получил высшую государственную премию.