Искусство перевоплощения
Шрифт:
Василий вздохнул, вяло отмахнулся от зеркала двумя руками и направился на кухню. По пути он покосился на меня, но надолго задерживать взгляд свой не стал — видимо, Васенька решил, что все происходящее ему только снится. Так что обращать внимание на мелочи вроде тех, что ты превратился в женщину, а вместо Жени Охотниковой, которая вроде бы здесь находилась, по квартире бродит незнакомый длинноволосый парень, не стоит.
Я последовала за Василием.
— Васенька! — ласково позвала я, опершись на косяк кухонной двери. — Ты что же, своих не узнаешь?
Василий надолго присосался
— Я самого себя-то… не особенно того… узнаю, — наконец сипло произнес он. — Что-то я какой-то стал…
— На женщину похожий? — подсказала я.
— На женщину, — подтвердил он, ощупывая себе грудь и бедра. Потом испуг мелькнул в его глазах, он судорожно ухватил себя пониже пояска от платья, в которое я его обрядила, и облегченно вздохнул:
— Ну, хоть что-то на месте…
Он глубоко задумался, оглядел всего себя, внимательно посмотрел на меня, сначала внимательно, а потом тоскливо, с печальной такой беспомощностью:
— Ты-то кто такой? А где Женя?
Тут уж я не выдержала и, рассмеявшись, поведала ему о цели своей отлучки. О своем мастерстве перевоплощения. О том, что теперь он — полноватая женщина средних лет с завитыми желтыми волосами — парик; а я — длинноволосый безусый юноша.
— Нормально. Дела — под нарами не спрячешься, — оценил он, когда я закончила свой рассказ, — уж кем-кем, а бабой вот быть не приходилось. — Вася неуверенно усмехнулся.
— Не вредно иной раз и в нашей шкуре походить. Да ты, Василий, не волнуйся, это ненадолго, — успокоила я его, — самое большое — на пару суток.
— На пару суток? — забеспокоился Вася. — Я еще, между прочим, к жене собирался зайти.
Н-да, вот незадача. Как жена-то на этот маскарад отреагирует? А впрочем, она с таким муженьком, я думаю, ко многому привыкла. Объясним, в чем дело, она наверняка поймет. Не снимать же грим сейчас.
— Зайдем и к жене, — согласилась я, — только вот…
— Что?
— Да нехорошо как-то будет, если я тебя Васей называть буду, а ты меня Женей, — забеспокоилась я, — окружающие не поймут.
— Так в чем же дело, — Василий, надо отдать ему должное, быстро вошел в курс дела, «поймал струю», как говорили у нас в отряде, — ты будешь Васей, а я — Женей… Делов-то…
— Пойдет, — кивнула я, — давай пообедаем сейчас… В смысле, поужинаем. И двинем. Визит, так сказать, нанесем.
— Поужинать — это… завсегда. — Вася-Женя широко улыбнулся и похлопал ладонью по нетонкой своей — я постаралась — талии.
Глава 4
Васина жена Галина, Галка, жила недалеко от нашей квартиры — буквально в двух кварталах, минут двадцать быстрой ходьбы, там, где располагался частный сектор. Мы подошли к небольшому одноэтажному домику, Вася, умело крутанул доисторический мудреный засов и по-хозяйски распахнул низенькую калитку. Мы оказались в маленьком тесном дворике, заваленном самой невообразимой рухлядью.
«Ничего себе, — с удивлением подумала я, — видать, Дмитрий Федорович семье своего братика не очень-то и помогает».
На крыльцо вышла худая, неопрятно одетая женщина лет примерно сорока, как это говорится — со следами былой
Кстати, для Василия-то ее непрезентабельный вид означает только то, что у нее никаких мужиков нет, что она не изменяет Василию. По крайней мере, сейчас.
— Вам кого? — зябко запахнув халат на высохшей груди, неприязненно прищурившись, спросила она.
— Нам — вас! — весело объявил Василий, забыв, очевидно, о том, что он сильно изменился за последние несколько часов. — Встречай, Галюнчик, дорогих гостей!
— Вам кого, женщина? — поморщившись, вероятно, от такой фамильярности, спросила Галюнчик.
— Нам — вас, — неожиданно серьезно повторил Василий и стянул с головы своей дурацкий желтый парик.
Мужа своего Галина, кстати, не сразу и узнала. Только когда он, к моему неудовольствию, полностью избавился от женского «прикида» и стер с лица грим. Хорошо, что я взяла с собой свою сумочку — после посещения жены нужно будет заново гримировать его.
Сама я осталась в том же виде. Пожалуй, лучше будет, если жена Василия узрит рядом со своим ненаглядным длинного волосатого парня, а не… интересную женщину в полном расцвете сил. Меня то есть.
Еще полчаса ушло на то, чтобы объяснить Галине весь этот наш маскарад, вернее — Васин маскарад, для Галины я осталась мужиком.
— Ну, Галюнчик, пойми, не поделили с братками кой-чего, так, мелочи, — приобняв жену за плечи, объяснял Василий, — ничего страшного… Ерунда.
Ерунда… Я нащупала в кармане эту «ерунду» — «пахановский» перстень, который зачем-то до сих пор таскала с собой. Ничего себе ерунда! Интересно, сколько он стоит? Наверное, целое состояние. И куда мне его девать? Вернуть бандитам, чтобы отвязались? Так не отвяжутся. Не только же из-за перстня они за нами охотятся. Себе оставить? Не ношу я драгоценностей. Василию вернуть, как законную добычу? Пропьет.
Вот возьму сейчас и подарю этот перстень Галюнчику. Шучу, конечно. Зачем ее-то в эту историю втягивать?
Когда Галюнчик полностью удостоверилась, что перед ней ненаглядный супруг, то засуетилась и обрадовалась так, что мне даже неловко как-то стало.
Не то чтобы она расплакалась и повисла у Василия на груди — она забегала по скудно обставленной и поэтому просторной комнатке, моментально собрала на стол, усадила нас пить чай.
На Васю она смотрела, как деревенский мужик, едущий по городу в телеге, на гаишника. Как говорится, в рот заглядывала.
— Сейчас огурчиков достану, — всплескивая руками, лепетала она, — за самогончиком-то сбегать к тете Глаше?
— Не надо, наверное, — опередила я Васин утвердительный ответ.
Галина невнимательно глянула на меня и вопросительно уставилась на новообретенного супруга. Замерла в ожидании.
— Не надо самогона, — неохотно выдавил Вася.
Вот это самоотверженность!
«Я оценила», — послала я ему взгляд.
— Ну, тогда огурчиков сейчас из погребка принесу, сальца немного там еще осталось, — снова засуетилась она.