Искусство под градусом. Полный анализ роли алкоголя в искусстве
Шрифт:
Чего туда только не добавляли: оливковое масло, золу виноградной лозы, глину, миндаль, изюм, кедровые орехи, укроп, молоко, морскую воду.
Вино получалось сладким, почти приторным, густым. Благодаря высокой концентрации полезных веществ его успешно применяли в медицинских целях, но пить эту мешанину неразбавленной было сложно. Да греки и не любили напиваться, в отличие от скифов и фракийцев. Те пили неразбавленное вино, пьянствовали – одним словом – варвары. Геродот даже использовал глагол – пить по-скифски.
Нам бы немного древнегреческой мудрости, совсем чуток – скольких недоразумений можно было бы избежать. Не знали
«Симпосий» переводится как «пир». Пир – осознанная, хорошо продуманная, важная часть жизни древнего грека. Простите греков, дорогие женщины, но участвовать в симпозиумах могли только мужчины, да и то – высокого социального класса. Женщины присутствовали на этих собраниях лишь в качестве гетер, но гетеры были хорошо образованы, умели танцевать, играть на музыкальных инструментах и петь.
На фреске в «Гробнице ныряльщика», найденной в городе Пестум в 1968 году, запечатлены пирующие. Все как с обложки: полураздетые, мускулистые, с аккуратно постриженными бородками. Они лежат, а точнее, возлежат, на специальных креслах – апоклинтрах. Апоклинтры так удобно устроены, что никаких лишних движений делать не нужно: расслабься и думай о великом. В комнате – от семи до пятнадцати лож, рядом с каждой – маленький столик. На головах мужчин – венцы, под локтями – подушечки.
Собрания начинались вечером. Чем там занимались, как коротали время: шутили, читали стихи, обсуждали политические и философские вопросы. В общем-то, алкоголики у метро занимаются тем же самым, но они не играют «коттаб». Специальное блюдо «коттабий» ставили на подставку или пускали плавать по воде. Задача играющих – выплеснуть недопитое вино на блюдо по максимально круглой траектории, с максимально громким всплеском.
Пропорции, по которым вино разбавляли водой, определял организатор симпозиума, он же – симпосиарх. Также его задачей было придумывать темы для бесед, приглашать гетер и следить за тем, чтобы никто не напился. Вино из большого сосуда – кратера черпали сначала кувшинами, процеживали, добавляли гвоздику для пущего аромата и далее уже разливали по персональным чашам.
В дым никто не напивался, но и уйти с пира трезвым – не очень хорошо. В пьесе «Дионис» греческого поэта Эбулоса выведено, можно сказать, золотое правило проведения симпозиума:
«Для разумных мужчин я готовлю только три кратера: один для здоровья (который они пьют сначала), второй для любви и удовольствия и третий для сна. После того как третий истощен, мудрецы идут домой. Четвертый кратер не является моим – он принадлежит плохому поведению; пятый для крика; шестой для грубости и оскорблений; седьмой для поединков; восьмой для ломки мебели; девятый для депрессии; десятый для безумия и бессознательного состояния».
Вот какие молодцы! Выпили три кратера на всех – и по домам. Дома поцелуют свою Ариадну или Персефону и завалятся спать. Все довольны.
Кстати, греки так боялись опьянения, что на дно кратера иногда клали аметист и украшали этим камнем чаши. Считалось, что аметист изгоняет винные пары, ограждает от алкогольных излишеств. Тут даже есть трагическая
Дионис полюбил нимфу Аметист, а та была влюблена в пастушка-музыканта Сприкоса. В отчаянии Дионис решил навеки заключить нимфу в своих объятиях, та попросила помощи у Артемиды. Богиня не придумала ничего лучше, как превратить несчастную в статую лилового камня. Вот такая несправедливость.
Ладно, нечего грустить по Аметисте. Лучше устыдитесь! Вы живете в XXI веке, ходите на работу, считаетесь приличными людьми и даже не знаете, что философ Диоген жил вовсе не в бочке! Бочку придумали гораздо позже, а Диоген устроил себе домик в «пифосе». Эти глиняные сосуды с толстыми стенками обмазывали изнутри смолой и пчелиным воском, обкуривали ладаном, зарывали в землю. В пифосах бродило вино, и были они такими большими, что там с относительным комфортом поместились бы три Диогена.
Александр Македонский пришел к философу и спросил, что тот хотел бы получить в дар. На что философ ответил: «Не загораживай мне солнце». Эта история хорошо известна и запечатлена на многих античных изображениях. Мудрец выглядывает именно из пифоса.
В этот же сосуд прятался Эврисфей, когда Геракл привел к нему во дворец Эриманфского вепря.
До сих пор у греков сохранилась пословица: «Начиная пифос и кончая, насыщайся, середину же береги». Суть такова: на поверхности вино соприкасается с воздухом и теряет качество, внизу находится винный отстой, лучший напиток – в середине, его нужно беречь.
В пифосе вино выдерживали около двух лет, потом разливали в двуручные амфоры. Узкое горлышко этого сосуда не позволяло вину окисляться и испаряться, в заостренном дне собирался осадок, удлиненная форма с округлыми боками позволяла легко сливать напиток. Амфоры вместимостью 20–30 литров подписывали, затыкали паклей и запечатывали смолой. В таком виде греческое вино шло на экспорт.
В обмен на алкоголь греки получали золото и слоновую кость из Египта, медь из Сирии, зерно из Причерноморья. Критские амфоры найдены на территории современной Франции и даже Швейцарии. Те же римляне переняли у греков традиции виноградарства и виноделия.
Может быть, первую лозу вырастили не в Греции, первое вино сбродило не здесь, другой народ придумал закапывать сосуды в землю. Но факт в том, что вся метафизика, вся магия и культура этого напитка родилась под Олимпом, и, мне кажется, без помощи богов здесь не обошлось.
Ведь если бы не вино, пусть и сильно разбавленное, грекам было бы тоскливо. Мысли их были бы заняты мелким, темным, бытовым. Некому было бы думать о свободе и красоте.
Не было бы никакого Возрождения, классицизма и демократии. Да и вообще – мир был бы грубее, а мы – без праздничка.
Спирт
Быстро крутилось колесо жизни. Что-то проваливалось в неизвестность и не возвращалось. Одним рывком поколение сменяло поколение. Человеческие щепки летели в разные стороны, искры не освещали темные пятна истории. Где-то в углу вселенной пищала одна идея, хрупкая и прозрачная, подавала сигналы SOS, светилась: возьмите меня, возьмите. И люди, так как обладали жалостью, протянули руки, взяли идею и прижали к сердцу, как найденного ребенка, подкидыша, сироту. Знали бы они, в какое чудовище вырастет это дитя.