Искусство предавать
Шрифт:
Так что ничего с нами не случится. Просто у нас будет ребенок. Сын. Или дочь. Мужчины людей мечтают о сыне. Гномы — о дочери. Будущей невесте. А я — просто счастлив. И я твердо знаю одно: наш с Полли ребенок имеет право быть кем он захочет — хоть сыном, хоть дочерью. Пусть это будет его или ее решение. Достаточно того, что мы без нее, без него решили, что ей, ему надлежит быть на этом свете, да еще и удовольствие с этого получили. Будет с нас. Дальнейшие решения нам принадлежать не смеют. Нам остается радость, и господь всемогущий видит —
Крик был громкий. Даже очень. То ли чужие дети тише орут, то ли на них меньше обращаешь внимания. А вот когда на белый свет появляется свой…
— Вот видишь, а ты боялся, — слабо улыбнулась измученная Полли.
— Это не я боялся, — страшным хриплым шепотом отозвался Хью. — Я не смел бояться. Это во мне боялось то, что гораздо старше меня.
Если бы Полли могла в этот миг внимательно посмотреть в глаза мужа, она увидела бы в них седой древний ужас мужчины-воина, в гости к которому заглянул неназываемый страх — страх, который нельзя поразить мечом, и что с ним тогда делать, с этим страхом? Однако Полли было не до того. У счастливо разрешившейся от бремени женщины обычно хватает других более насущных дел.
— Он совсем недолго плакал, — тихо сказал ее муж.
— Конечно. Он сразу понял, что кушать гораздо важнее, — улыбаясь, ответила она.
— Уже ночь, — промолвил Хью.
— Ага, — согласилась Полли. — Маленький зануда не мог подождать до утра.
— Ты ничего не понимаешь, любимая, — проговорил Шарц, раздергивая занавеси, — ему просто очень хотелось поскорей увидеть звезды.
— Ничего. Вот покушаем и посмотрим.
— …и я собираюсь пригласить тебя, сэр Хьюго, и тебя, леди Полли, присоединиться ко мне и миледи в нашей поездке ко двору, — закончил Руперт Эджертон, герцог Олдвик.
— Ни в коем случае! — вырвалось у сэра Хьюго Одделла.
«Сэр рыцарь, вы — идиот! — мрачно констатировал мигом проснувшийся в глубинах сознания петрийский разведчик Шарц. — Какого черта вы отказываетесь с таким явным испугом?»
«А что, я должен был — согласиться?!! — взвыл перепуганный сэр Хьюго, рыцарь, доктор и шут. — Ко двору! Да ты в уме?! Джеральд меня раскусит! Он сразу увидит во мне — тебя. И тогда — все. Плакала моя счастливая жизнь! Плакала твоя проклятая миссия! Хоть это ты понимаешь?!»
«Заткнись! — прошипел лазутчик. — Заткнись и слушай: ты должен согласиться на эту поездку. Дать себя уговорить, понял? Делай вид, что просто застеснялся, так, мол, оно все неожиданно, то да се, а сам соглашайся… Потом отыщешь предлог — и не поедешь. Скажем, у тебя больной. Срочный. Тяжелый. Ты рад бы, да не можешь. Или нет! Ты присоединишься позже. Так еще лучше. Вот закончишь с этим бедолагой и присоединишься. Пусть они едут — ты догонишь».
«И что мне с того толку?» — метался несчастный Хью.
«Элементарно. Ты спешил, но опоздал. Ах какая жалость, сколько я пропустил, и все такое… Долг врача, будь он
«Будь она проклята, эта твоя миссия!» — выдохнул Хьюго.
«Это и твоя миссия! — резко напомнил Шарц. — И запомни, это не я, это ты нас когда-нибудь погубишь! Своей трусостью и неосторожностью погубишь. Это не меня, это себя тебе нужно ненавидеть!»
«Можно подумать ты — образец осторожности! — рассердился Хью. — А заодно и образец доброты!»
«Ну и болван же ты, коротышка!» — усмехнулся Шарц.
«Сам такой!» — обиженно отозвался Хью.
«Вот уж нет! Я-то — нормального роста!» — потешался Шарц.
«Это снаружи. А внутри?» — парировал Хьюго.
«Запрещенный прием, — после долгого молчания отозвался Шарц. — Мне бы твои возможности!»
«Нет уж, хватит того, что ты моими пользуешься в своих целях!» — рассердился Хьюго.
— Ни в коем случае, — растерянно повторил Хьюго, ошарашенно глядя на герцога. Прежней убежденности в его голосе уже не было, фразу он повторил просто по инерции.
— Но… почему? — удивленно уставился на него герцог Олдвик.
Он смотрел так внимательно, что Хью даже испугался, не услышал ли его светлость перебранку в голове у своего шута и доктора. Это, конечно, совершенно невероятно, чтоб услышал, но ведь и такая перебранка тоже из ряда вон выходящее событие.
Что бы такое соврать милорду герцогу на его такое искреннее «а почему?», он ведь от всего сердца предложил, как подарок. Другие полжизни бы отдали, чтоб ко двору попасть… Действительно, а почему? Какое оправдание ты найдешь, глупец несчастный?!
Стоп! Стоп! Не нужно искать никаких оправданий. Шарц ведь ясно сказал — соглашаться нужно! Остальное — потом. Шарц сказал…
Вот пусть Шарц и делает! А ты — Хьюго! И ты не смеешь прыгать головой в омут. У тебя жена с маленьким ребенком! Работа! Пациенты! Научные исследования! Ты не смеешь все поставить на карту, подчиняясь скверному недоумку. Он, кроме всего прочего, еще и гном. Гном, понимаешь? А мы, люди, не можем доверять гномам. Гномы все психи. Он только и ждет случая тебя подставить!
Коротышка, ты определенно спятил! Похоже, что напряженная учеба в университете вкупе с развратными человеческими женщинами плохо на тебя подействовали! «Мы не можем доверять гномам!» Совсем обалдел, сэр рыцарь?!
Это ты обалдел, шпион проклятый! Грязный лжец!
Это я-то лжец? Посмотри на себя в зеркало, «сэр»!
— Так почему же? — еще раз спросил герцог.
— Э-э-э… ваша светлость… я не силен в тонкостях придворного этикета, — на ходу соврал сэр Хьюго, а в голове билось, в голове плясало: «Вот ты и попался! Вот ты и попался, глупый сэр Хьюго! Джеральд Олбарийский с легкостью пририсует тебе бороду! Можешь в этом даже не сомневаться! Его конница топтала таких, как ты, не так уж давно. Он вспомнит. Он все вспомнит. А не он, так другой кто. Ты влип, глупый сэр, влип, как и положено нахальному придурку!»