Искусство провокации
Шрифт:
Мне ждать его не пришлось: ровно в половину четвертого, истово перекрестившись немыслимое количество раз и поднеся щепотку ко рту для поцелуя, старый Хорхе, тяжело кряхтя, шел по проходу церкви. Место покойное и тихое, эхо разносит только дыхание, а слов не разобрать. Здесь можно сидеть часами и только доброжелательные улыбки служителей поддерживают тебя в мысли, что Богу угодно то, что угодно людям (не всегда же может быть наоборот — сделка есть сделка). Ну, это Богово дело — думать, что ему хочется, а мне хотелось побыстрее решить несколько вопросов.
Что привело Вас,
Ужасная духота в Америке — влажность, сеньор Хорхе. А где Ваш стакан?
Я его оставил при входе. Негоже Богу видеть несчастного старика со стаканом в дрожащей руке — еще подумает, что это последнее, на что у меня хватает сил. Не хочу давать ему повод думать, что мне больше нечего делать на этой земле.
Богу даже не придет в голову такое. Не думаю, что он готов думать о нас, грешных.
Не богохульствуйте, юноша. Богу всегда есть дело до нас, как пастырю об овцах заблудших, презревших долги свои перед небом и обретших грехи в непослушании своем.
Вы, сеньор Хорхе, просто как мой знакомый налоговый инспектор в Нью-Йорке...
Типун тебе на язык, Антонио! Слава Богу, мы не в Штатах. Слушаю тебя. С какими новостями пожаловал — давненько тебя не было в наших краях. Люди говорили: высоко летаешь — орлы завидуют. Ладно, чего попусту тратить время и зубоскалить — говори.
В Америке у итальянцев с молодыми сицилийскими организациями серьезная проблема. Молодежь перестала уважать закон. На улицах беспредел — невозможно контролировать рынок. Поэтому, мои друзья хотят навести порядок и предлагают продавать им Ваш товар по цене ниже той, которую платят сицилийцы и количество в первые полгода должно быть снижено вдвое.
А ведь ты перегрелся, Антонио! Солнце Аргентины слишком жаркое в этом году. Оно высушило твои мозги, или я уже слишком стар, чтобы поспевать за твоими мыслями? Ты приезжаешь и говоришь: старый Хорхе, пора тебе обанкротиться, но перед этим — добро пожаловать — положи свою голову на плаху! Что там у тебя за сюрприз? Мы люди старой закваски — нам и так трудно становится работать! Вроде бы и на одном языке говорим, но друг друга не понимаем. Все куда-то спешат, говорят какие-то странные слова, нет никакого уважения к старшим — мир катится в пропасть, Антонио.
Сеньор Хорхе, предложение основывается на серьезной поддержке правительства США, ну и нескольких моих старых друзей.
Ну про правительство мне говорить не надо — у меня их столько было. А эти твои друзья... Они готовы навести порядок на рынке — без стрельбы, чтобы цивилизованно и тихо? Без ущерба для нас?
Не только это. Они готовы предложить Вам транспорт в Европу и рынки сбыта, включая восточную ее часть. — Глаза старика были чуть прикрыты, но после этих слов он веки слегка приподнял:
Шутишь со стариком, Антонио? Тебе отец не говорил, что это грех — шутить над старшими? Ты же знаешь, Антонио, что свои слова ты уже не можешь взять назад.
Я бы помнил, если бы вспомнил отца, сеньор Хорхе. Что же касается того, что я сказал: молодые сицилийцы по глупости своей или недопониманию обидели несколько очень уважаемых граждан Америки из наших итальянских друзей. У
Все, все, все! Помилуйте меня, Всевышний и Пресвятая Дева Мария, от этой болтовни! Ты когда-нибудь повзрослеешь? Ты хочешь сказать, что дело зашло слишком далеко?
Настолько далеко, что Вы рискуете больше, чем когда-либо. С молодыми сицилийцами итальянские семьи разберутся в конце концов. Но, война может затянуться, Вы же понимаете... А какой может быть бизнес во время войны?
Ну, это по-разному бывает... Хотя сегодня не хотелось бы устраивать проблему, если ее можно избежать. Так ты хочешь, чтобы колумбийцы встретились с твоими друзьями? Ты уверен, что встреча что-то решит?
С некоторыми из них. Уверен, что они договорятся.
Ну, хорошо, попробовать можно. Почему бы и не попробовать? Я-то тебя знаю, ты сам себе вредить не будешь. Ты же не псих! Колумбийцы — ребята очень резкие, нервные и непредсказуемые. С ними играть в игры, все равно что гранатой в теннис. Да и знаем мы, что там дела какие-то глупые происходят — торговля страдает. Скоро внуков кормить будет нечем. Мы давно хотим привлечь к работе власти Америки. Но, понимаешь, десяток полицейских и судей — это не решение проблемы. Что они могут? Срок скостить? Да разве в этом дело — в тюрьме ведь в любом случае сидят те, кому за это платят. Нет. Если ты говоришь о том, о чем мы думаем — это хорошо! Вовремя пришел. Надеюсь только, что ты не превратился в глупого янки с гамбургерами за обеими щеками. А теперь скажи старику: тебе-то что надо? Ну поставим под контроль полиции наркотики, ну, дашь людям спокойно спать и зарабатывать, тебе-то что за дело? Или ты вошел в этот бизнес? Что-то я об этом не слышал. Или слух подводить стал?
Просто услуга, сеньор Хорхе. Просто услуга.
Вот и давай про это — от меня чего хочешь?
Сеньор Хорхе, я, как Вы знаете, консультирую многих людей по многим вопросам. В частности сейчас я занят созданием разных рынков в Германии и Австрии...
В какой из Германий, сынок?
В обеих, сеньор, в обеих. Так вот, здесь есть новые люди, с которыми мне хотелось бы познакомиться. Многие приехали, пока меня здесь не было. Я хотел бы иметь информацию обо всех прибывших за последние шесть месяцев. Все знают, что Ваши связи с правительством столь обширны. Многих я знаю — из бывших, которых продолжают слушать по обе стороны границы. Но меня интересуют вновь прибывшие. Поможете?
Ты что, гостей ждешь?
Очень может быть, что — да.
Да, что тебе сказать: пара писателей, пять-шесть журналистов, которые здесь обосновались, три-четыре афериста, с десяток беглых уголовников, несколько не очень удачливых дельцов. А симпатичных женщин — штуки три, не более. Ты ведь большой грешник по этому вопросу, Антонио?
И да, и нет. Только в этот раз, думаю, мне нужна не женщина.
Ты меня пугаешь, сынок. Я слышал, что у вас там в америках-европах все чокнулись и путают мужчин и женщин. Надеюсь, к тебе это отношения не имеет?