Искусство Раздевания

Леманн Стефани

— Коко уже сказала тебе?

Коко отщипнула кусочек барашка, необычно тихая, с виноватой улыбкой. Я села на свое место.

— Сказала мне что?

— Я собираюсь оплатить для нее кое-какие косметические процедуры. В качестве подарка на день рождения.

— Наша квартира! — выпалила я, прекрасно понимая, что он имеет ввиду. — Косметический ремонт — отличная идея. Ванная выглядит просто отвратительно. Старая побелка вся растрескалась.

— Я говорю не о ванной.

—

И я так не думаю, — сказал Айен, отрезая кусок мяса на общем блюде и перекладывая его в свою тарелку.

— Так ты имел в виду кухню! Не могу передать, как давно мне хочется новый холодильник… А можно, я сама выберу новые обои?

— Косметическая подтяжка ее лица!

— Что?

— Я знала, что ты не одобришь, — усмехнулась Коко, — но я и так нервничаю, так что не усугубляй…

— Мамочка, не делай этого, пожалуйста!

Айен полил маслом зеленый салат.

— Джинджер, перестань, все сегодня делают это.

— Да мне плевать, кто и что делает! Мамочка отлично выглядит, ей не нужно уродовать лицо, чтобы выглядеть лучше.

Боже, она совсем не старая. Я предполагала, что когда-нибудь этот вопрос встанет на повестку дня, но чтобы так скоро!

— Она не уродует свое лицо, — сказал Айен, добавляя уксус. — В природе нет ничего совершенного. Человек вправе это исправить. Посмотри с другой стороны. Это то же, что превратить себя в произведение искусства или вырезать скульптуру из куска дерева.

— О чем ты, черт возьми?

— В некоторых племенах подтяжку делают всем. Это часть их культуры. В какой-то степени это и часть нашей культуры.

— Тогда культура глупа. Люди умирают, ложась под нож. Анестезия опасна.

— Менее опасна, — проговорил Джек, — чем переходить Бродвей, если хочешь знать мое мнение.

— Ну, давайте не будем спорить, — сказала Коко. — Я хочу сделать это, вот и все. Кстати, баранина — отличная, дорогая. У тебя снова здорово получилось.

— Почему вы не можете любить ее такой, какая она есть? — спросила я, в упор глядя на Джека. — Она не кукла, а живой человек.

— Это моя идея, а не его. Он благородно согласился заплатить за это, так что помолчи, пожалуйста.

Я уставилась на кусок мяса в своей тарелке. Когда Коко поставили имплантанты, я была слишком маленькой, чтобы понять это, и все время говорила, что ее грудь надули, как воздушные шарики. Я помню, как просила ее:

— Не улетай!

Когда я подросла, это показалось мне отвратительным. И я сказала ей:

— Как ты могла? Это же безобразно! Вызывающе. Где твое достоинство?

Ее ответ чуть не свел меня с ума:

— Разве ты не понимаешь? Так я дороже стою.

А ведь она никогда

не использовала грудь по прямому назначению — чтобы кормить меня, а лишь соблазняла мужчин.

— Даже если не учитывать тот факт, что анестезия сама по себе противна человеческой природе, — сказала я, — подумайте, сколько людей впадают в кому во время таких операций. А сколько умирают! Я видела по телевизору, как женщине исправляли веки, и она не смогла закрыть глаза после операции. Вы можете себе это представить! Нельзя подвергаться хирургическому вмешательству, если в этом нет необходимости.

Джек отрезал кусок баранины, как всегда, громыхая ножом по тарелке, что меня очень раздражало.

— Никто не заставляет ее делать операцию. Она сама этого хочет.

— Потому что вы убедили ее.

— Он не убеждал меня! Я сама хочу этого. Ясно? Мне не нравятся морщины, — показала она на глаза.

— А я обожаю морщинки от смеха, — сказала я. — Не могу дождаться, когда они у меня появятся.

— А эти скулы!

— У тебя нет морщин на скулах! А если и есть, то это никого не касается!

— Если она считает, что у нее морщины на скулах, — заметил Айен, — она вправе сделать пластику и от них избавиться.

Коко погладила лицо ладонями.

— Сделаю подтяжку на щеках, на лбу и вокруг глаз. Тут не так много работы, как ты думаешь.

— Всем известно — стоит лишь начать, и это тут же входит в привычку. И придется постоянно подправлять то тут, то там. Кожа обезвоживается…

— Тебе не кажется, что это, вообще-то не твое дело, — опять влез Айен. — Она взрослая женщина и вправе решать сама.

— Не мое дело? А сам-то ты, какое имеешь к этому отношение?

— Я просто не вижу в этом ничего плохого. А ты, как обычно, примеряешь всс на себя. Как будто это имеет какое-то отношение лично к тебе.

— Тогда причем здесь вы с Джеком? Она все-таки — моя мама.

— Это ее личное решение.

— А вы куда лезете?

— Я просто пытаюсь поддержать твою маму.

— Ах, гак она все-таки моя мама?!

— Какого черта ты так со мной разговариваешь?

— А почему ты думаешь, что можешь высказываться здесь так, словно моя мама — это твоя мама?

— О, боже, неужели следует спорить об этом сейчас? — Коко глотнула вина.

— У меня есть своя мама, так что, заметь, на твою я никак ие претендую, — съязвил Айен.

— Точно. Тебе бы хотелось иметь ее своей подружкой. Вот каковы твои истинные мотивы, не так ли?

Теперь пришло время заинтересоваться Джеку:

— Какого черта она несет?

— Ничего. Джинджер, успокойся, пожалуйста.