Искусство требует жертв. Видеоклип на «отлично»
Шрифт:
Витька рассмеялся.
– Тепляков велел закончить через четыре недели. – Генка посмотрел на календарь. – К августу. В военных училищах как раз в августе набор… Одну неделю ты уже угробил.
– Витька, – Жмуркин умоляюще посмотрел на Витьку, – ты же можешь! Давай помоги! Сочини чего-нибудь!
Витька с сомнением прищелкнул языком.
– Витька, – Жмуркин бухнулся на колени, – Витька, все отдам, все!
– У тебя же ничего нет, – сказал Генка. – Тебе же отдавать нечего. А скоро тебя вообще в солдаты забреют…
– Витька! – Жмуркин сделал умоляющий жест.
– Мне нравится, когда он такой, – сказал Генка. – А тебе?
– Мне
Жмуркин стал стенать. И дураком себя называть тоже.
– Это больше похоже на завывания, – сказал Витька. – Ну да ладно, Жмуркин, я тебе помогу. Попробую помочь. Но даже если я напишу какие-нибудь стихи, у нас вряд ли что-нибудь получится…
– Почему? – Жмуркин быстро поднялся с колен. – Почему это не получится?
Генка с сожалением посмотрел на Жмуркина:
– Потому что надо музыку сочинить, надо спеть, надо все свести воедино. Это за двадцать минут не делается…
– Это делается за день, максимум за два, – Жмуркин уже рылся в своей записной книжке. – У меня есть один чувак, он в музыкальной студии работает. У них там разных треков – двадцать тысяч, на любой вкус, бери слова и вставляй. Я спою, он отфильтрует, наложит на музыку, аранжировки всякие сделает, потом с видео состыкует – у них компьютеры специальные есть. И возьмет недорого.
– Договарились… Но нам, по крайней мере, будет нужна видеокамера. Хорошая видеокамера.
– На видеокамеру я найду денег, – пообещал Жмуркин. – Попрошу мать, пусть снимет с книжки. У нас кое-какие сбережения имеются.
– Хорошая у тебя матушка, – с завистью сказал Генка. – Все что хочешь для тебя делает.
– Дрессировка, – цинично заметил Жмуркин. – Кстати, вы не забудьте подумать над сценарием…
– Я текст сочиняю, – сказал Витька. – Мне и так работы до фига…
– Тогда хоть ты, Генка, подумай.
– Я слишком тупой, чтобы думать… Ладно, подумаю.
– Тогда завтра в час в вашем сарае… – распорядился Жмуркин. – Пардон, в гараже. Так и запишем.
Глава 3 Улети на небко
Витька вышел на балкон. Вдохнул глубоко. Ему очень хотелось сказать, что утренний город был красив… Но не мог он этого сказать. Потому что из Витькиного окна не было видно утреннего города. Из его окна была видна лишь утренняя стена противоположного дома. Она закрывала весь вид справа налево, и Витьке оставалось лишь любоваться солнцем, отражающимся в окнах.
Витька смотрел на солнце и думал, что хорошо бы этот дом к чертям свинячьим взорвать. Выселить из него народ и рвануть. Чтобы воздух был.
Воздуху не хватало даже на балконе. То ли от этого, то ли от того, что полночи Витька пытался придумать текст для песни, голова у него трещала в затылочной области. Витька поднял с пола охладившуюся за ночь гантелю и приложил к затылку. Не помогло. Витька уронил гантелю и в тысячный раз проклял тот час, когда он взялся сочинять текст.
Сначала Витьке казалось, что это будет легко. Возвращаясь домой от Жмуркина, он по пути придумывал сюжеты для песни. Сначала так: один мужик купил себе на базаре сапоги, а когда принес их домой, то обнаружил внутри кровь. Надо было выкинуть, но мужику стало жалко денег, он сапоги оставил себе и стал их носить. Но после этого каждую ночь стал нападать на таксистов – пока его не застрелили серебряной пулей рабочие с трубопрокатного завода.
Потом
И такая песня уже существовала. Витька разозлился и усилил творческий натиск. Он сочинял историю, вспоминал, что такая песня уже существует, отбрасывал уже отработанный кем-то вариант и сразу же брался за другой.
Витька добрался до дома, но к себе не cтал подниматься, потому что решил покататься на трамвае – в трамвае, по наблюдениям Витьки, думалось как-то легче. Он выбрал линию, описывающую вокруг города кольцо, купил билет и отправился в поэтическую командировку.
На втором витке он придумал историю про то, как одна женщина решила убить свою старую больную собаку, но у нее ничего не получилось – то одно ей помешает, то другое. И в конце концов женщина решает собаку оставить.
Эта история показалась Витьке вполне оригинальной: во всяком случае, раньше он ее нигде не слышал и не читал. Витька дождался своей остановки, выскочил и побежал домой, чтобы успеть, как сказал бы Жмуркин, «переплавить черную руду идеи в золото поэтических строк».
Но сразу приступить к переплавке не удалось – сначала мать отослала Витьку за хлебом, затем усадила за ужин. После ужина он потихоньку направился к себе, но его перехватил папашка. Папашка неожиданно затеял беседу о последних публикациях в «Иностранной литературе» и вообще о новых направлениях в современном искусстве слова. Витька слушал вполуха, папашка же сыпал фамилиями писателей и названиями книг, спрашивал Витькино о них мнение, спрашивал, что сын думает о несколько затянувшемся кризисе в великой русской литературе, и вообще, нудил и изводил. Витька отвечал кое-как. Тогда папахен завелся и поинтересовался, кто для него, Витьки, его сына и наследника имущества и идеалов, является авторитетом в современной литературе? Витька ответил, что непререкаемым авторитетом в современной литературе для него является Михаэль Шумахер. Отец оторопел и впал в состояние легкой комы. Витька воспользовался этим и шмыгнул в свою комнату.
Там он сразу улегся на диван, взял лист бумаги, фломастер и принялся сочинять на придуманную историю стихи.
Стихи не сочинялись. Вернее, сочинялись, но какие-то кривые и по сравнению с историей неинтересные. Очень скоро Витька изнемог от творческих мук и решил поспать. Но выспаться толком ему не пришлось – всю ночь парня преследовали тяжелые сны: мужики в ботфортах, собаки с усами, Салтыков-Щедрин в летающей тарелке… Витька ворочался с боку на бок, и, когда ему снова приснился Салтыков-Щедрин, правда, в этот раз с банджо и маракасами, Витька встал и решил посмотреть телевизор. Попал на ночной сеанс. Картину про оборотней и их нелегкую судьбу он выдержал двадцать минут, потом выпил валерьянки и вырубился. Но оборотни, челюсти, зубы и кровь ему снились до утра.
В шесть часов Витька проснулся и вышел на балкон подышать свежим воздухом.
Утро было прекрасно, солнце в окнах соседнего дома было тоже прекрасно, но даже утро не вдохновило Витьку. Он уселся на бак с протухшей квашеной капустой и стал смотреть на раннего дворника.
Неожиданно на верхнем балконе послышалось шипенье, сверху свесились мохнатые лапки, затем морда, а потом на Витькин балкон свалился маленький полосатый котенок.
– Кис-кис! – поманил Витька зверюшку. – Кис-кис-кис…