Искусство управления государством.
Шрифт:
На первый взгляд, это может показаться привлекательным и Западу. Что может быть лучшим подтверждением победы свободы в «холодной войне», чем вступление старого недруга в наши ряды? А с точки зрения угроз, исходящих от исламского экстремизма (а в более отделенной перспективе, возможно, и от Китая), разве не разумно оторвать Россию от Востока, вернуть ее в Европу и присоединить к НАТО еще одну крупную державу, чьи ресурсы мы можем привлечь на свою строну?
Уже то, что подобное вполне можно себе представить, показывает, насколько изменился мир с времен «холодной войны». Однако то, что возможно в воображении, далеко не всегда желательно в действительности. Совершенно справедливо, что Россия больше не является нашим врагом. Она не ведет против нас идеологическую борьбу. У нее нет возможности начать глобальную борьбу в том или ином ее виде. Кажется, что в принципе нет таких
Во-первых, несмотря на то что Россия уже не является коммунистической и вряд ли возвратится в это состояние, ее все еще нельзя считать «нормальной страной». Ее внутренние проблемы пока не решены, и любая из них вполне способна привести к опасной нестабильности как в самой России, так и в соседних государствах. Несложно представить, с чем в этом случае могут столкнуться остальные члены НАТО.
Во-вторых, хотя Россия через несколько лет может превратиться в стабильную, процветающую и либеральную демократическую страну, ее природа останется прежней. Она всегда будет в равной мере азиатской и европейской, восточной и западной. У нее всегда будут свои географические, этнические, культурные и религиозные особенности и, в конечном итоге, особый национальный интерес. Если у НАТО есть какое-либо связующее начало, оно, по крайней мере в своей основе, «западное». Россия никогда не сможет ограничиться только «западным».
В-третьих, НАТО уже сегодня представляет собой довольно крупный альянс, в который входят 19 членов. Его эффективность обусловлена тем, что во главе организации стоят Соединенные Штаты. Все, что ослабляет это лидерство, ослабляет и сам блок. Именно поэтому, к примеру, идея создания европейской армии несет с собой так много рисков [97] . Принятие России в НАТО может оказаться еще опаснее. Россия никогда добровольно не смирится с господством Америки. Как член НАТО она получит возможность ставить палки в колеса, будет искать и, несомненно, найдет поддержку своим действиям среди европейских членов. Чем, кроме как признанием наличия подобных препятствий, можно объяснить, что президент Путин говорит о превращении НАТО в «политическую» организацию (в противовес ее изначально военному предназначению). В общем и целом НАТО — это союз. Оно и впредь должно оставаться им, если намерено сохранить эффективность.
97
См. стр. 385–389.
Какой бы ни была оценка долгосрочных целей и устремлений России, качества, продемонстрированные г-ном Путиным, не могут не впечатлять. В его лице страна после долгих лет беспорядка и развала получила сильного и энергичного лидера. Совершенно очевидно, что он обладает способностью оценивать международные события и реагировать на них смело, трезво и эффективно. Излишне приписывать ему совестливость и либеральные инстинкты демократа, с тем чтобы представить его как лидера, с которым Запад может иметь дело.
Глава 4
Азиатские ценности
ЧАСТЬ I. ЧЕМ ОБУСЛОВЛЕНО ЗНАЧЕНИЕ АЗИИ
Азия — самый большой континент, на который приходится треть всей суши и более половины населения Земли. Роль ее постоянно растет и, я уверена, будет расти в будущем. В этом я убеждалась каждый раз во время визитов (которых с момента моего ухода с поста премьер-министра насчитывается уже 33) в 13 стран Азии.
Выходцы с Запада нередко заблуждаются в отношении Азии. Ее удаленность, размер и то, что я не могу определить иначе как «непохожесть», захватывают, озадачивают, а иногда пугают. Мы склонны преувеличивать. В конце 80-х и начале 90-х годов было немало разговоров о том, что XXI век будет «азиатским» или «азиатско-тихоокеанским» — эрой, в которую центр мировой жизни и власти переместится с запада на восток. Известный историк Пол Кеннеди, например, писал в 1988 году, что «задача американских государственных деятелей в следующем десятилетии… будет заключаться в замедлении относительного ослабления позиций Соединенных Штатов» [98] . В то же время западный протекционизм в ответ на экономическое наступление стран Азии нашел себе новых и весьма искусных защитников, таких как покойный сэр Джеймс Голдсмит [99] . В Соединенных Штатах призывы противостоять
98
Paul Kennedy, The Rise and Fall of the Great Powers (London: Fontana Press, 1988), р. 690.
99
James Goldsmith, The Trap (London: Macmillan, 1994).
Последовавший за этим экономический кризис, который затронул большинство «азиатских тигров», и непрекращающиеся проблемы во всемогущей экономике Японии положили конец преувеличениям и истерии. Вместе с тем наряду с тревогой в отношении глобальных последствий этой эпидемии азиатского экономического гриппа сквозит и определенное злорадство: на Западе многие полагают, что азиатские проблемы реабилитируют их собственные системы и взгляды.
Но из того, что разговоры об «азиатском столетии» оказались преувеличением, вовсе не следует, что развитие Азии остановилось. Напротив, все говорит о том, что Азия по-прежнему имеет большое значение, в первую очередь для Запада. Чтобы понять это, достаточно взглянуть лишь на следующие факты.
Во-первых, население Азии (в целом) продолжает расти, в то время как население Запада (в целом) не увеличивается. К 2050 году, по прогнозам, число жителей Азии должно вырасти до 5,2 миллиарда человек, тогда как все население Земного шара составит 8,9 миллиарда человек [100] . Это при том, что азиатские страны проводят политику ограничения рождаемости и, без сомнения, будут ее продолжать. В условиях глобальной экономики с высокой мобильностью капиталов и технологий при наличии соответствующего законодательства и регулирования большое население означает большие трудовые ресурсы и растущий рынок. Развивающиеся азиатские государства будут со временем значить для нас все больше и как клиенты, и как конкуренты.
100
World Population 1998, United Nations Department of Economic and Social Affairs, Population Division.
Во-вторых, в Азии есть три, а возможно и четыре, развивающихся государства, от благосостояния и намерений которых зависит положение всего региона. Китай — крупнейшее государство региона с огромным экономическим потенциалом и неопределенными устремлениями — становится все более важным глобальным участником величайшей игры. Япония — вторая в мире по экономическому развитию страна — занята поиском ответа на вопрос, как в долгосрочной перспективе защитить свои стратегические интересы. Индия — сопоставимая с Китаем страна, население которой превышает 1 миллиард человек, — крупнейшая демократическая страна мира и признанная ядерная держава. Индонезия, несмотря на продолжающиеся потрясения, остается крупнейшим в мире мусульманским государством, ее ориентация оказывает существенное влияние на ислам как на политическую силу.
В-третьих, несмотря на то что обобщение неизменно связано с упрощением, осмелюсь утверждать, что азиатские, особенно восточно-азиатские, ценности, обычаи и установки оказывают на нас постоянное и возрастающее влияние. Наиболее очевидную роль здесь играет эмиграция азиатского населения в страны Запада. Но значительно более существенным является азиатское культурное своеобразие, имеющее решающее значение для экономического и политического развития государств Азии, с которыми нам приходится иметь дело.
Излишне говорить, что «азиатские ценности» — это наиболее сложный предмет. На Западе за долгие годы у многих сложились образы и стереотипы, которые высмеивают и оскорбляют жителей Азии. Представитель одной из азиатских стран заметил: «Самым печальным из всего, что когда-либо происходило с Азией, была не физическая, а духовная колонизация», — и добавил: «Эта духовная колонизация пока еще не полностью искоренена в Азии, общества многих азиатских стран пытаются освободиться от нее» [101] .
101
Kishore Mahbubani, «Can Asians Think» The National Interest, Summer 1998.