Искусство управлять людьми
Шрифт:
— СрЕдства, — флегматично поправила ее мама.
— СрЕдства — это когда они есть, а у нас средствА, — отмахнулась Лиза, — дороги и дураки. Дураки лидируют по очкам.
— Понять, что народ глуп — этим не стоит гордиться. Вот понять, что мы и есть народ — этим стоит гордиться, — процитировал бессмертного Акутагаву Женька.
— Твоя самокритичность делает тебе честь, — хмыкнула невестка, и они со Змеем снова заулыбались, будто у этой шпильки был какой-то третий смысл.
— А почему вы не уходите в платную медицину? — не удержался от вопроса Залесский.
— Кто же
— И тогда мы пацана родим, — закончил Женька.
— Ладно, рожай. Не возражаю, — согласилась его половина.
— Лизет, ты же понимаешь: дом, дерево, сын. Программа минимум.
— Эка тебя пробрало, — улыбнулся отец.
— Ему просто нравится, что ужин греть не нужно, — пояснила Лиза, и змейская семейка опять обменялась загадочными взглядами. — Любимый, подожди немного: подрастет доча, начнется: это хочу, это не хочу, это одену…
— Надену, — поправила мама.
— …надену, — согласилась Лиза, — это — не буду. Ты еще сам взвоешь!
— Выть — это не мое собачье дело. У нас Тайсон на этот случай есть. Я должен деньги зарабатывать. А договариваться с детьми — это твоя забота. Ты же у нас такая мудрая, такая сообразительная, ты обязательно что-нибудь придумаешь, — Женька изобразил на лице глубокое восхищение, после чего зашипел, видимо, огребя под столом от супруги. Тут в Горском-младшем неожиданно проснулась совесть (или чувство самосохранения), и он перевел разговор на именинницу-мамочку, которой Лиза должна быть благодарна за такого замечательного него, а Залесский — за удивительную Машу. Валера поддержал тост, восхищаясь родительскими качествами Валентины Сергеевны, и разговоры перешли на нынешнее поколение и современных студентов.
— Как там, кстати, Вереин у тебя занимается? — полюбопытствовала мама, и Маша практически увидела, как Женька сделал стойку.
— Какой Вереин? — осведомился он.
— Тот самый, — Залесский кивнул.
— И ты молчала? — с упреком бросил братик.
— О Вереине я могу молчать бесконечно, — честно призналась Маша. — Так что если хочешь автограф или фото с кумиром на память — это к Валерке. Он с ним по-мужски договорится.
— А ты? — не понял брат.
— А я с террористами переговоры не веду. Он и так на занятиях сидит как царь зверей.
— И ты тут такая в коже и с плеткой входишь. А-ап!.. и тигры у ног моих сели! — заржал Женька и тут же зашипел от дружественных военных действий со стороны невестки.
— У тебя проблемы? А почему не сказала? — недовольно проворчал Валера.
— Ничего такого, с чем я бы не справилась, — успокоила его Маша. — Но давать лишние козыри ему в руки с моей стороны было бы глупо.
Застолье тянулось своим чередом. Проснулась Настя, Лиза покормила ее и вынесла в слинге — с этим чудо-шарфом тетю малышки пытались познакомить в один из визитов. Девочка вдумчиво дергала разноцветные бусины и пуговки на груди своей мамы. Мужчины окончательно ушли в обсуждение политики, прерываемое комплиментами в адрес виновницы торжества.
Через пару часов стало приличным уйти.
— Ты всё-таки решила выйти замуж за этого зануду? — спросил братец на кухне.
Между Горскими-младшими не сложилось близких взаимоотношений — разница в возрасте и поле сказывалась. Но Женька всегда был ее защитником.
— Почему «зануду»? Валерка очень надежный и заботливый.
— Надежный и заботливый зануда. Машка, ты же с ним плесенью покроешься, еще пара лет пройдет.
— Мама с папой всю жизнь живет тихо и мирно, без вулканов страстей, и счастлива.
— При чем тут мама? — поморщился Женя. — Ты — не она. Можешь представить ее за рулем своей «бэхи»?
— Нет, конечно.
— Вот! То есть ты считаешь, что машины вам нужны разные, а семьи — одинаковые?
— Спасибо за участие, я как-нибудь сама, без посторонней помощи выберу, что мне нужно.
— Вот этого я и боюсь, — кивнул головой братец. — Ладно, ты у нас уже выросла, можешь не только учиться на чужих ошибках, но и делать свои.
В коридоре послышались шаги: мама шла за десертом. Маша с удивлением узнала в нем давно забытый самодельный медовый тортик с заварным кремом, который раньше бывал на всех домашних праздниках и казался вкуснее любых покупных тортов. Именно тогда, за столом, запивая чаем лакомство своего детства, Маша неожиданно остро осознала, что она выиграла войну с родителями за собственную независимость. Главным трофеем оказалось бремя ответственности за свою жизнь. И свобода выбора. Полная.
После чая Змейсы быстренько раскланялись, напев что-то про режим («строгий режим», сморщилась Лиза, сделав акцент на первом слове, даже не так — на паузе перед ним). Залесский тоже короткими перебежками начал перемещение в сторону прихожей. Когда позади остались закрытая дверь в родительскую квартиру и пролет лестничной клетки, Валера произнес:
— Интересная у тебя невестка.
— Согласна.
— Где твой братец ее нашел?
— Она подруга жены его друга.
— Это многое объясняет. По-моему, совершенно не его тип женщин.
— Не скажи, — возразила Маша. — Очень даже его. Только он об этом раньше не знал. Она же воплощенная мечта: вылитая мама, но которая по какой-то неведомой причине его любит.
— По-моему, ты не справедлива к Валентине Сергеевне. Мне кажется, она вас очень любит.
— Кто же спорит? — действительно, никто. Маша всегда считала подобные разговоры, и даже просто размышления на эту тему, совершенно бесполезными.
— Думаешь, его надолго хватит? — продолжил разговор Валера.
— Думаю, да. Она — девушка обстоятельная, со скальпелем знакома не понаслышке…
— Серьезный аргумент, — хмыкнул Валера. — А кто она по специализации?
— Гинеколог.
— Как нам повезло-то! — обрадовался ее спутник, и Машу охватило чувство вины за свою нерешительность по части серьезных отношений.
Валера распахнул дверь подъезда и потом помог сесть в машину.
— Какие планы на вечер? — спросил он, поворачивая ключ зажигания.