Искусство войны
Шрифт:
– Не мог же я рассказать ему правду!
Тут до меня дошло:
– О! Простите, я не подумал.
– Ничего. Это даже хорошо, что ты не можешь этого понять. Вселяет надежду.
Вот тут я на самом деле понял, что он имеет в виду, я-то было решил, что он просто не хочет подвергать мальчишку опасности: проговорится или ляпнет что-нибудь противокремонское. А у него были не только такие опасения.
– Я посоветовал Винсенто взять Энрико с собой в Палермо. Ну, пока тут всё не успокоится. По джунглям бегать небезопасно, даже если в тебя не стреляют.
– Я-то
– Это хорошо. У наших парней тоже терпение не ангельское, если мальчишки кого-нибудь убьют… Всё это может очень плохо кончиться…
Через двор, к дому, пробегали представители младшего поколения семьи Линаро. Но тринадцатилетнего мальчика среди них не было. Я забеспокоился:
– Утром он был здесь?
Синьор Линаро понял, о ком я.
– Да, – он с беспокойством огляделся.
– Вам следовало его запереть! – со злостью сказал я. – Или вы думаете, что у нас даже горынычи милосердны?!
– Он обещал!
– Ну и где он?!
Синьор Линаро пошел в дом, знаком предложив мне следовать за ним.
Я познакомился почти со всей семьей. Пауза в возрасте между младшими и старшими детьми – примерно пять лет, столько, вероятно, синьор Линаро провел в лагере. Когда он вернулся, Энрико было шесть или семь, а Винсенто – тринадцать или четырнадцать. Синьора Линаро, ее старшая дочь и младшие дети ничего против меня не имели, а вот еще две сестры Винсенто немного постарше меня – прямо-таки испепеляли взглядами, и вернувшегося после долгого отсутствия брата – тоже. Да, здесь нам будет непросто.
Девочки явно знали, куда делся Энрико, но отворачивались и молчали, как Стромболи на допросе.
– Когда вам принесут окровавленный кроссовок, потому что все остальное съел горыныч, вы сможете ненавидеть меня еще сильнее, – сказал я резко. – Ладно, Винсенто, вряд ли он ушел один, и вряд ли они успели далеко убежать. Ты, наверное, можешь сообразить, куда именно, а у меня есть бластер, так что мы не пропадем.
Синьор Линаро обнял свою испуганную жену:
– Мы его приведем.
Я покачал головой:
– Лучше мы сходим вдвоем с Винсенто.
– Это почему?
– Ну, нам проще будет их уговорить. А если вы пойдете с нами, нам придется тащить на себе компанию брыкающихся мальчишек. Или как вы намерены их вернуть?
– Понятно. Бластера у меня нет. Я неблагонадежный. Был, – он вспомнил что наши не имеют к нему никаких претензий.
– Это к тому, что нам надо взять с собой патруль? Тогда завтра придется делать то же самое еще раз, и послезавтра. Пока не случится какая-нибудь беда. Тогда кто-нибудь опомнится!
Девочки были по-прежнему непримиримы. Черт с ними, справимся.
– Ну, ты придумал, куда нам идти? – спросил я у Винсенто.
Он кивнул. Я достал из кармана свой новенький «шпионский» наладонник. Вчера, возвращаясь с экзамена, увидел рекламу перед магазином электроники и не смог устоять: размером с обычный считыватель, но разворачивающиеся голографические экран и клавиатура – это всё, что у них есть
Я вывел на экран карту окрестностей:
– И куда они могли податься?
– Вот сюда, – показал Винсенто на небольшую поляну в окружающем городок хвойном лесу (защита от ящеров), – обычное место сбора перед всякими шалостями.
– Ах ты… – начала его сестра, но ее мать закрыла ей рот ладонью.
– Ладно, пошли, а потом – по тепловому следу. В лесу, наверное, час продержится. Не меньше.
Он согласился. И мы побежали.
– Жаль, что горынычи холоднокровные, – заметил я, – придется смотреть в оба, сканер их не ловит.
Через десять минут мы были на поляне, трава была еще примята, но юные партизаны уже отправились воевать.
– А почему ты так уверен, что они ушли недавно? – поинтересовался Винсенто.
– Сейчас еще только полдвенадцатого. Завтракали твои, наверное, около десяти – суббота. Потом мальчишки здесь собирались, выясняли, кто тут главный и куда они пойдут. К тому же, если бы они ушли давно, твои сестренки сказали бы с вызовом что-нибудь вроде: «Ищите!»
Говоря всё это, я пытался найти тепловой след на одной из трех тропинок, что вели в сторону джунглей.
– Ты рассуждаешь, как настоящий шпион, – заявил Винсенто.
Ужасно. Того и гляди, он до чего-нибудь догадается. Не следует забывать: я тут бегаю по лесу в обществе надежды всей этнийской математики. С мозгами и логикой у него более чем в порядке.
– Это обыкновенная логика, – заметил я, – почти математическая. Ты просто никогда не пытался применять ее в реальной жизни. Непонятно почему.
Я нащупал след и махнул рукой в сторону средней из тропинок:
– Туда.
– Почему это ты думаешь, что я не пользуюсь логикой? – оскорбился Винсенто.
– Ну в тот раз… мог бы догадаться, что я не побегу на тебя стучать, да еще и в кремонскую СБ!
– Отец, знаешь, за что сидел? Не донес на человека, который ему что-то такое антикремонское сказал! А тебе ничто не грозило, между прочим.
– Извини, я не знал, – сказал я серьезно.
Этот мир еще ужаснее, чем я думал. У них не хватает рабочих рук на терраформировании (умерли, надо полагать), – вот они и устраивают провокации. Беспроигрышный вариант. Или провокатора, или его жертву можно будет посадить. Смотря кто первый прибежит доносить. Мало-мальски порядочный человек садится однозначно. В сухом остатке имеем страх и ненависть всех ко всем, а значит, полную невозможность создать, например, какую-нибудь революционную организацию. Безопасность обеспечивает свою безопасность. За счет безопасности всех остальных.