Искусство. Система навыков Дальнейшего ЭнергоИнформационного Развития
Шрифт:
А мог бы, если бы не срывался, оказаться на стотысячном!
Однако из-за свойства разума срываться на этот путь требуется или сто жизней, или сто последовательно подхватывающих идею людей…
Неудивительно, что человечество прогрессирует как разум ТАК медленно.
Вот, к примеру, человек издревле искал способы продления жизни. И все эти поиски рано или поздно заканчивались простыми узлами из эгрегориальных понятий, тупиком для запутавшихся или эликсирами для дураков. А может, разгадка была близко, в пределах досягаемости какого-нибудь одного человека… Но в это время подул ветер, и он забыл о том, о чем думал, а теперь
К сожалению, эта проблема тесно связана не с чем-нибудь, а с самим устройством, со структурой нашего мышления.
К счастью, она тоже имеет решение.
Как вы, наверное, догадались, что теперь мы будем говорить о теории третьего, заключительного этапа пятой ступени.
Сам центральный механизм разума служит барьером для развития разума.
Мы поставили очень серьезный вопрос.
Мы его решим.
Но пока подведем итог.
Навыки пятой ступени дают возможность разуму человека взаимодействовать с явлениями большого мира, обычно скрытого за эгрегориальной иллюзией, и принципиально позволяют независимо существовать в нем.
Ахиллесова пята мышления
Для того чтобы обнаружить источник столь некстати выросшей перед нами проблемы, нам придется окунуться в довольно интимный процесс, в ходе которого наш разум ведет свою неустанную работу по постановке вопросов и поиску решений.
Как он направляет собственную энергию, куда?
Итак, зачем и, главное, как мы думаем?
Кое-что об этом мы знаем.
Наше мышление предназначено для того, чтобы выстраивать модели окружающего мира. Это наша своеобразная машина времени, пусть неточная, будущего видеть в общем-то она не может, случается и ошибается, но для нас этого вполне достаточно. Живому организму мышление приносит огромную пользу – позволяет увидеть, как будут развиваться события, если будет сделано то-то и то-то, дает ему возможность выживать в меняющемся мире, быть на шаг впереди событий.
Птица, пользуясь мышлением, улетает до того, как кошка начнет ее надкусывать. Дятел вычисляет местоположение личинки в толще древесины и получает представление о том, какая она вкусная… если, конечно, он продолбится к ней под влиянием этого желания и не плюнет на полпути.
Принципиально мышление человека не отличается от мышления животных. Конечно, оно более изощренно, способно выстраивать абстрактные и значительно более сложные представления, но в целом служит той же самой цели.
Это можно выразить так: если мышление животных – это машина времени, посылающая их в ближнее будущее этого мира, то мышление человека – это машина, посылающая его в альтернативные миры, которые совершенно необязательно имеют взаимоотношения с реальным будущим реального мира. Этому свойству нашего мышления мы обязаны такими прекрасными созданиями человека, как наука, искусство, литература, философия.
Но в то же время в одном отношении наше мышление недалеко ушло от мышления животных.
Ни они, ни мы не отражаем своим мышлением мир целиком.
Это неудивительно – ведь назначение мышления состоит в том, чтобы прогнозировать не все, а только значимые для существа явления. Пусть только потенциально, косвенно значимые, но этим признаком должен обладать любой предмет мышления.
Иначе говоря, все, о чем мы думаем, должно так или иначе представлять для нас интерес. Но что является
Нет, конечно, все банальнее, дорогие читатели.
Значимость предмета – это, как ни прискорбно слышать полагающему себя разумным существу, всего лишь отношение этого предмета к биологическим (куда входят и социальные) потребностям человека, которые выражены для нас эмоциями.
Мы физически неспособны не просто думать – а даже подумать – о предмете, не обладающем для нас никакой эмоциональной окраской.
Нет – скажете вы – вот, к примеру, я могу легко прямо сейчас подумать о звезде номер 35 в созвездии Кассиопеи. А она для меня не обладает никакой значимостью. Хоть бы ее и вовсе не было.
Если поразмыслить над этим примером, то станет ясно, что хоть сама звезда никакой значимостной окраски для вас и не имеет, но вот этот образ, который вы сейчас привели для примера, ее имеет. Расшифруем.
Я говорю об интересных для вас (надеюсь) вещах. Интересны они потому, что имеют прямое отношение к вопросу персонального выживания и качества этого выживания. Я сказал, что мышление может быть занято только тем, что окрашено интересом. Этот тезис также обретает интерес, потому что имеет отношение к вещам, важным для выживания. Я сказал о том, что мы даже подумать о незначимых вещах неспособны. Тем самым само понятие «незначимая вещь» обрело значимость относительно «способен или неспособен», что ведь действительно важно.
Вы тут же стали перебирать в своей памяти вещи, которые незначимы (но ведь вы откуда-то о них знаете, не так ли, что-то заставило вас сосредоточить на них свое внимание), – и нашли эту самую звездочку.
Эта звездочка со всей определенностью не имеет для вас никакого значения сейчас – как звезда. Но как фигура аргументации в данной беседе – очень и очень имеет!
Ее удалось ввести в процесс мышления только потому, что она, будучи связана с эмоционально значимым предметом беседы, явилась как бы ментальным инструментом, способным изменить равновесие в сложившемся рисунке понятий – сделать вывод, прогноз, отличающийся от рисунка, который был без этого понятия. Вся ценность, значимость этой звездочки в том, что она могла оказаться инструментом. А иначе мы о ней и не вспомнили бы.
Однако посудите сами: не может же живое существо каждый раз, когда ему потребуется сделать прогноз о значимости для себя тех или иных предметов, проводить тестирование, насколько они значимы в текущий момент.
Например: вот собака… ага, рычит и лает; огонь… жжется, горячий; лыжи… на ногу надеваются, скользят; дубина… тяжелая, стукнешь – и больно; мамонт… откусишь и вкусно – так пойдем же на охоту с собакой, забьем мамонта и зажарим его на огне.
Значимость предметов и их свойств возникает в ходе опыта – реального или мысленного, а затем хранится в памяти.
Причем не по отдельности и не в виде списка предметов, к каждому из которых привязана этикетка со свойствами. Так хранить их было бы бесполезно – к примеру, вода будет иметь значение «хорошо», если нужно помыться, и «плохо», если она капает с крыши. Получается уж очень большой список.
Элементы опыта хранятся в памяти индексированно, в виде целых ассоциативно связанных систем значений, что позволяет быстро и эффективно строить последовательные рассуждения, переключаясь с понятия на понятие.