Исландские саги. Ирландский эпос
Шрифт:
Диармайд последовал совету жены и милой супруги, но сон долго бежал его очей; а едва он задремал, как опять услышал тот же лай собаки.
Он снова поднялся со своего ложа, собираясь пойти разыскать собаку. Но, как и в первый раз, Грайне вновь обвила его шею руками и уложила его в постель, сказав, что лай этот не может быть условным знаком, вызывающим его на встречу с кем-нибудь. И потому Диармайду не к чему вставать среди ночи и идти на розыски какой-то собаки.
Диармайд улегся на свое ложе и долго не мог заснуть; но лишь только сон охватил его усталые члены, как он
Диармайд сказал, обращаясь к Грайне:
— Пойду и разыщу собаку, чей лаи не давал мне спать до рассвета.
— Что ж, ступай, — ответила Грайне, — только возьми с собой свой меч Моральтах-Мананнан и копье Га-Дарг.
— Нет, — сказал Диармайд, — незачем мне брать с собой такое оружие. Хватит мне меча Баг-Альтах, привешенного на поясе, копья Га-Бунде в одной руке и кинжала в другой.
Затем Диармайд О'Дуйвне покинул Рат-Грайнан и шел не останавливаясь, пока не достиг вершины Баин-Гульбайна.
Там он увидел перед собой Финна, сына Кумала, который был совсем один, и никто из вождей, фенниев или слуг не сопровождал его.
Подойдя к Финну, Диармайд не поздоровался с ним и не приветствовал его, а только спросил его, как это он дерзнул охотиться в его владениях. Финн ответил ему, что начал охоту не он, а многие гости, приглашенные на пир, которые еще в полночь покинули дом Диармайда и пустились в погоню за диким банн-гульбайнеким кабаном.
— Один из наших псов, — продолжал Финн, — напал на след дикого кабана, который мы потеряли, почему и не могли затравить его днем. Это дикий кабан, который зовется банн-гульбайнским, и феннии давно уже преследуют его, но безуспешно, ибо много раз он убегал от них. Сегодня утром этот разъяренный зверь разорвал тридцать смелых ирландских фенниев. А сейчас он как раз взбирается на этот холм, на вершине которого мы стоим, и растерянные воины в страхе и ужасе убегают от него. Уйдем отсюда, Диармайд, и уступим ему эту вершину.
Но Диармайд ответил Финну, что он ни за что не покинет этого холма из страха перед диким кабаном.
— Тебе все равно нельзя оставаться здесь, — сказал Финн, сын Кумала, — ибо на тебе лежит зарок никогда не охотиться на кабанов.
— Почему же был наложеи на меня такой зарок? — спросил Диармайд.
— Я расскажу тебе это, — отвечал ему Финн. — Однажды случилось мне быть в Альмайне Лагенском, просторном и величавом, и семь отрядов верных фенниев были в ту пору со мной.
В дом вошел Бран-Баг О'Буахайн и спросил, обращаясь ко мне, помню ли я о том, что на меня наложен зарок не проводить десяти ночей подряд в Альмайне Лагенском, не уходя хотя бы на одну из них за стены этой твердыни.
Сейчас этот зарок не лежит ни на одном воине Ирландии — будь он вождем, феннием или наемником, кроме меня.
Все феннии отправились тогда в большой королевский зал, и со мною остался лишь один твой отец, Донн О'Доннхуада, да несколько бардов и друидов из числа фенниев. Мы были там с нашими сторожевыми и охотничьими псами.
Я обратился к окружавшим меня людям и спросил их, куда нам лучше всего направиться, чтобы весело провести эту ночь и развлечься.
«Ибо, если ты еще помнишь, о Финн, — сказал Донн О'Доннхуада, — в то времена, когда я был изгнан из числа фенниев и ты преследовал меня, Крохнуйт, дочь Корраха из Лифе, зачала от меня младенца и разрешилась от бремени крепким, здоровым и красивым мальчиком. Ангус — из Бруга на Бойне взял от меня новорожденного к себе в дом и воспитал его как приемного сына.
После этого Крохнуйт, дочь Корраха из Лифе, зачала еще одного младенца от Рока, сына Рока Диокайна, и тоже родила ему мальчика.
Рок, сын Рока Диокайна, зная, что один сын Крохнуйт уже воспитывается у Ангуса, попросил меня уговорить Ангуса, чтобы он взял к себе на воспитание также и его сына. Рок пообещал, что каждый вечер он будет присылать ему столько мяса, молока и всякой другой еды, что их хватит на девять человек. Я ему ответил, что считаю неподходящим делом воспитывать вместе с моим сыном сына худородного человека, но все же передал Ангусу просьбу Рока, сына Рока Диокайна, и Ангус согласился взять к себе на воспитание второго мальчика. Рок каждый вечер, как и обещал, посылал в дом Ангуса столько пищи, что ее хватило бы на прокорм девяти питомцев. Но я почти год не виделся с Ангусом и теперь предлагаю тебе, Финн, и всем, кто окружает тебя, пойти к Ангусу из Бруга на Бойне и попросить его принять и развлечь нас».
— После этого, — продолжал рассказывать Финн, — я и твой отец Донн О'Доннхуада вместе с людьми, что были с нами, направились к дому Ангуса из Бруга на Бойне, и ты, Диармайд, тоже находился там среди нас, как и сын Рока. И все мы заметили, что Ангус не проявлял к тебе такой сильной привязаности, какую проявляли домашние Ангуса к маленькому сыну Рока.
Твой отец весьма ревниво отнесся к этому, страдая из-за такого пренебрежения к его сыну.
В это время между двумя моими охотничьими собаками началась грызня из-за куска мяса, брошенного им со стола. Женщины и слуги дома бросились разнимать их.
Сын Рока попытался проскользнуть между коленями твоего отца, Донна О'Доннхуада, чтобы тоже попробовать разнять псов, но твой отец, Донн О'Доннхуада, сжал ребенка своими коленями с такой страшной силой, что сразу же задушил его. А затем швырнул его тело двум разъяренным псам.
Вскоре после этого в дом вошел Рок, сын Рока Диокайна, и, увидев своего сына мертвым, закрыл лицо руками, из его груди вырвался громкий и протяжный вопль горя и страдания.
После этого он подошел ко мне и, став передо мною, сказал:
«В этом доме нет человека, который пережил бы горе более тяжкое, чем я, ибо у меня нет других детей, кроме этого единственного ребенка, и он убит. Так скажи мне, о Финн, должен ли я получить выкуп за смерть моего сына?»
— Я предложил ему тщательно осмотреть тело мальчика, — продолжал свой рассказ Финн, — и сказал, что, если он найдет на нем следы зубов или когтей моих псов, я сам уплачу ему выкуп за его сына.
Мальчика внимательно осмотрели, но следов когтей или зубов, от которых он мог бы умереть, найти не могли.