Испания. История страны
Шрифт:
Новость застала его в Барселоне. Поездка в Германию представлялась обязательной. Из Франции пришли предостережения об интригах Франциска I, который затеял политический альянс с Генрихом VIII, королем Англии, против Карлоса. Парламентские дискуссии задержали короля в Барселоне до конца года, а в начале 1520 года он поспешил через Арагон в Кастилию за средствами для поездки в Германию. Посетив свою мать в Тордесильясе, он последовал в Сантьяго-де-Компостела в королевстве Галисия, где, нарушая все традиции, в конце марта созвал кастильские кортесы в надежде получить дополнительные средства и отправиться в путь из Ла-Коруньи. Однако прежде чем обсуждать королевский пансион, кортесы выдвинули собственные требования. Подкуп и угрозы не помогли, и Карлосу пришлось снова созывать кортесы в Ла-Корунье, куда делегаты из Саламанки и Толедо приезжать отказались. Через двадцать два дня споров с перевесом в один голос было решено выделить королю 400 000 дукатов. Забыв всякую осторожность, будучи уверен в незыблемости своего положения, дон Карлос отбыл
ВОССТАНИЕ КОМУНЕРОС В КАСТИЛИИ
Тем временем Кастилию охватило пламя мятежа. Представители кортесов, все еще заседавшие в Ла-Корунье, сочли решение короля оставить Адриана Утрехтского регентом нарушением его обещания не назначать иностранцев для управления государством. Толедо, чье архиепископство (богатейшее и самое могущественное из всех кастильских епархий) отдали молодому фламандцу, вступил в открытое противостояние, изгнав коррехидора — главу исполнительной власти в городской администрации — и захватив Алькасар, крепость и символ королевской власти. Остальные города Центральной Кастилии последовали этому примеру, их представители собрались в Авиле и подписали «договор солидарности»; так сложилась Святая Хунта (Junta Santa de las Comunidades), напомнившая королю, что Кастилия не обязана считаться с империей и оплачивать ее расходы; более того, в отсутствие правителя эти города, будучи представлены в кортесах, имеют право вмешиваться в управление королевством. Так и не получив ответа, в сентябре городское ополчение Толедо, Мадрида и Саламанки под командованием Хуана де Падильи захватило Тордесильяс, а затем к ним примкнуло ополчение Авилы. Тринадцать из восемнадцати городов с правом голоса в кортесах участвовали в этом походе. Войдя в Тордесильяс, они ожидали, что королева Хуана примет их сторону и объявит своими подданными; однако несчастная королева отказалась подписывать какие-либо документы и даже признавать себя правительницей на словах.
Эти события обнажили многочисленные социальные конфликты, междоусобицы, экономические опасения и политические расколы между короной и дворянством последних десятилетий. Отказ доньи Хуаны присоединиться к мятежникам лишь усугубил запутанную картину первых месяцев восстания. Вначале городская аристократия возглавила мятеж: как дворян, их возмутило, что главные должности и привилегии короны даруются чужеземцам. Некоторое время они поддерживали мятеж, полагая, вероятно, что корона пойдет на уступки и можно будет поживиться.
Между тем мятеж выплеснулся за пределы городов. Обширное восстание против сеньоров, которое началось в сельской местности, было спровоцировано городскими бунтами, однако развивалось независимо от них. В большинстве случаев восставшие вилланы выступали против злоупотреблений дворянства и просили у короля покровительства; они видели в короне защиту от нищеты и непосильного труда. Разумеется, в таких обстоятельствах дворяне поспешили заключить мир с короной, и Карлос I, также не забывавший, что поддержка дворян для него жизненно важна, охотно согласился, пообещав компенсации за любые убытки, понесенные в ходе конфликта. Он также пригласил двух ведущих представителей кастильской знати — коннетабля и адмирала Кастилии — стать соправителями Адриана Утрехтского и, в ожидании коронации в Ахене, наделил знатных кастильцев бургундскими титулами и почестями. Ricoshomresy ricas hembras (богатые мужчины и женщины) получили двадцать пять титулов грандов — двадцать в Кастилии, четыре в Арагоне и один в Наварре. Еще двадцать пять семей получили титулы маркизов, графов и виконтов.
Присоединение дворянства к лагерю роялистов сопровождалось ростом недовольства в городах и переходом ряда городов к поддержке антидворянских восстаний. Святая Хунта начала требовать усиления власти кортесов в противовес союзу знати с королем. Вальядолид и особенно Бургос не согласились с этим требованием. Бургос, оплот могущественного финансового и делового сообщества, которое вело прибыльную торговлю шерстью с Северной Европой, получил от короля письменные гарантии (18 января 1520 года) относительно торговли с Нидерландами. К королевским добавил собственные гарантии и льготы коннетабль Кастилии, который не только имел доход с экспорта шерсти, но и, подобно олигархам Бургоса, опасался «подрывных идей» в низах общества. Бургос примкнул к роялистам и увлек за собой Сорию и Гвадалахару. В Вальядолиде повстанцы имели более сильное влияние, и когда 5 декабря Тордесильяс сдался королевской армии, именно Вальядолид стал новой столицей мятежа.
Внутреннее соперничество как среди крестьян, так и роялистов, вкупе с финансовыми затруднениями объясняют длительный перерыв между захватом роялистами Тордесильяса и окончательной победой над комунерос 23 апреля 1521 года при Вильяларе, небольшой деревне к востоку от Тордесильяса. Лишь Толедо сопротивлялся до февраля 1522 года, поскольку королевской армии пришлось поспешить в Наварру, чтобы прогнать французов от границы. Пусть мятеж не достиг цели, он ясно дал понять, что население враждебно относится к правителю-чужестранцу; а последний неуклонно превращал страну в центр мировой политики, что выразилось, в ближайшей перспективе,
ВОССТАНИЕ ЭРМАНИЙ В ВАЛЕНСИИ
В Валенсии и на Майорке так называемые эрмании (братства) более наглядно продемонстрировали настроения в обществе, когда весной 1520 года восстали против назначения кастильца дона Диего Уртадо де Мендосы, графа Мелито, наместником короля. В этом регионе дворяне несли убытки и, чтобы восполнить потери, повышали размеры аренды и налогов для низших слоев. К этому следует прибавить сохранявшуюся угрозу нападений пиратов из Северной Африки, а также необходимо учитывать специфику населения Валенсии: 35-40% местных жителей были арабского происхождения (мориски), и на их долю в периоды социальных и экономических затруднений выпадали наибольшие тяготы; их презирали за трудолюбие и бережливость, равно как и за переходящую в раболепие покорность по отношению к сеньорам. Еще случился серьезный недород злаков, а поставки из других областей задерживались. Когда 23 января 1520 года Карлос I покинул Барселону и отправился в Кастилию за средствами, которые помогли бы ему стать императором, он не проявил никакого сочувствия к жалобам эрманий, присягу верности местных кортесов король также не получил. Эрмании собрали восьмитысячное ополчение, которое в июле 1521 года разгромило королевскую армию — в ней большинство составляли мориски. Вскоре после этого наместник короля Уртадо де Мендоса, с подкреплением из Мурсии под командованием Велеса разбил ополчение эрманий при Ориуэле и победоносно прошествовал в столицу королевства. Усмирение Майорки к марту 1523 года доверили отдельному отряду, посланному самим королем.
Можно сказать, что восстания эрманий и комунерос стали следствием перемен экономического климата и появления нового правителя, который своими действиями не сулил никаких надежд на улучшение положения населения. Масштабы социального конфликта в Валенсии расширились за счет нападок на морисков, тогда как кастильское восстание преследовало отчасти политические цели — отстоять суверенитет кортесов. По крайней мере в одном отношении обстоятельства восстаний в Центральной Кастилии и Валенсии почти полностью совпадали: монарх и знать объединяли силы, чтобы навести порядок и восстановить статус-кво; в Валенсии — почти мгновенно, в Центральной Кастилии — после некоторого промедления, в основном из-за того, чтобы добиться от короля более существенных наград. Схожими были и репрессии, и размер репараций, наложенных на мятежные города. Альянс монарха и знати казался неуязвимым. В битве при Вильяларе большая часть дворянства на словах сражалась за императора Карла V, однако на самом деле — «рог temor que temian a las Comunidades, ca tenian propositi de tomarles sus tierras у reducirlas a la corona» («из страха перед городами они опасались лишиться собственных земель, которые перейдут короне»), как писал кардинал Адриан Утрехтский. Корыстные цели дворян стали очевидны, когда они предъявили королю длинные счета в надежде на компенсации.
Война с Франциском I
Через две недели после битвы при Вильяларе, 10 мая 1521 года, французы вторглись в Наварру, и испанская знать вновь устремилась в бой. Местность на западе Пиренеев была одним из трех регионов, за которые Франция и Испания соперничали до выборов императора. Воспользовавшись внутренним конфликтом в Кастилии и утверждая, что действует от имени семьи Альбрет, которую в 1512 году Фердинанд лишил собственности, французский король послал своего полководца Леспара, который занял Памплону и Эстрелью и начал осаду Логроньо на другом берегу реки Эбро, на юго-восточной границе королевства. Испанские аристократы с армией, втрое превышающей французскую по численности, во главе с адмиралом и коннетаблем Кастилии двинулись из Вильялара в Наварру, предвкушая новые королевские милости. В составе этой армии были и такие аристократы, как Велес де Мурсия и дон Педро Хирон, которые прежде заигрывали с комунерос, не разглядев в тех поначалу угрозы своему благосостоянию. К ним примкнули и другие, не столь именитые дворяне, жаждавшие загладить вину перед королем и мечтавшие о наградах. Города, которые несколько недель назад сражались с армией регента, также выставили внушительные отряды пехоты. 30 июня в битве при Киросе (Ноаин, около Памплоны) французское войско было полностью уничтожено. Второе вторжение в сентябре тоже отразили, за исключением Фуэнтеррабии, которая оставалась в осаде до сентября 1524 года, когда французам пришлось сдать город герцогу Альбе в присутствии императора Карла V. Тогда же Наварру передали во владение герцогу Нахеры.
ВОССТАНОВЛЕНИЕ ПОРЯДКА В КАСТИЛИИ
Император вернулся к своим кастильским подданным 16 июля 1522 года во главе армии из нескольких тысяч немецких наемников и артиллерии в количестве семидесяти четырех орудий, подобных которым никогда прежде не видели на юге Пиренеев. Из Паленсии, где пробыл два месяца, он отправился в Вальядолид, без всякого желания проявлять милосердие к побежденным комунерос. Лишь после обращения к королю кортесов в Вальядолиде 14 июля 1523 года репарации были снижены, а преследования прекратились; вдобавок Карлос I объявил, что с этого дня голосование по субсидиям короне будет проходить прежде предоставления королю петиций. Это заявление не встретило возражений.