Испано-американская война

Жилинский

По обе стороны старой батареи Zaragoza, на самом берегу, наскоро вырыты были две траншеи для пехоты, на случай отражения десанта: левее (южнее) поставлено было одно бронзовое орудие Круппа, а далее в 700 саженях — второе; у крайнего западного мола и блокгауза Santa Isabel, поставлено было два стальных орудия Круппа, для коих также наскоро вырыты были ложементы (окончательно утроенные из мешков с песком уже позже, после боя). Наконец еще два стальных орудия Круппа стояли у блокгауза Martinez Campos выше города.

Когда американские суда подошли на выстрел, все эти орудия открыли огонь и два снаряда бронзового 9 c.m.

орудия, стоявшего у батареи Zaragoza, удачно попали во второе американское судно, шедшее в середине кильватерной колонны: один снаряд попал в мачту и сбил флаг, другой — в носовую часть и нанес такие повреждения, что судно это взято было на буксир двумя остальными и выведено из боя.

В город попало около 40 снарядов, причинивших незначительные повреждения в зданиях: 19 из них найдены не взорвавшимися. Из жителей ранено 4, а из нижних чинов: убито 2, ранено 2 и контужено 6; контужено также 2 офицера.

После капитуляции Santiago и других частей 4-го корпуса американцы, понятно, хотели покончить с единственным испанским отрядом, оставшимся еще в провинции Santiago de Cuba, 18-го июля в 7½ часа утра перед Manzanillo появились 7 американских судов и повели энергичную атаку на слабую испанскую флотилию. Суда этой флотилии, канонерки Delgado Parejo, Guardian, Cuba Espanola, Estrella, Sentinella и понтон Maria, конечно, не могли бороться, выбросились на берег и затонули: из них Delgado Parejo, Sentinella и понтон Maria были еще зажжены американскими снарядами.

Войска — батальоны Alava и Viscaya и моряки с затонувших судов заняли береговые траншеи; но ожидаемого десанта не последовало.

Огонь американских судов был очень силен и продолжался 2½ часа, но с дальнего расстояния. В город попало только несколько снарядов. На этот раз американцы по-видимому имели целью только уничтожение испанской флотилии именно огнем с дальних дистанций. Когда же некоторые из американских судов подошли на выстрел, батареи открыли по ним огонь, и они быстро удалились.

Вечером 19-го июля американские суда (к коим присоединилось еще одно) ушли: 5 судов на северо-запад и 3 — на Cabo-Cruz; эти последние по дороге пустили несколько снарядов в гелиографическую станцию на Cayo Nuevo, в коей и начался было пожар, тотчас же потушенный.

Начиная с конца июня в Manzanillo расположено было два батальона (Viscaya и Alava), эскадрон кавалерии (Sagunto), отделение 8-й роты 10-го крепостного артиллерийского батальона, 10-я обозная рота и 8-я рота 3-го саперного полка. Из последней 3 взвода, равно и по одному взводу от обоих пехотных батальонов находились в селении Campechuela в 15 км от Manzanillo на берегу моря; там же были волонтеры Campechuela и Niquero и рота movilizados Niquero, всего 19 офицеров и 684 нижних чинов. Командующий оставшейся частью дивизии Manzanillo, полковник Sanchez Parron, приказал этому отряду перейти в город. Но инсургенты заняли селение Calicito, окопались в крутых и трудных проходах дороги ведущей в Manzanillo и отрезали путь испанскому отряду. Испанцам удалось, однако посадить отряд на пароход "Marta" и другие три судна на буксире этого парохода, пройти мимо блокирующих американских судов и благополучно доставить отряд в Manzanillo.

12 августа американцы решились по-видимому бомбардировкой и атакой с суши отрядами инсургентов принудить испанцев очистить Manzanillo. Последние впрочем, оставались в

нем лишь поневоле, за невозможностью выйти вследствие разлития Cauto и других рек, плохого состояния дорог, занятых к тому же инсургентами и наконец, вследствие полного недостатка мулов для перевозки провизии и больных и раненых, так как все мулы дивизии взяты были колонной полковника Escario для транспорта провианта, который он 22 июня повел с собой в Santiago. Оставить больных и раненых на произвол инсургентов, которые несомненно жестоко расправились бы с ними, было, конечно, невозможно. Помощи этому отрезанному отряду подать было нельзя, и он предоставлен был собственной участи.

Вскоре после 9 часов утра 12-го августа перед Manzanillo появилась американская эскадра из шести судов (в числе коих испанская канонерка Alvarado, взятая американцами при капитуляции Santiago). Коммодор эскадры, Goodridg прислал начальнику гарнизона, полковнику Sanchez Parron, письмо с требованием сдачи на тех же условиях, как и гарнизон Santiago, с угрозой в случае отказа начать бомбардировку города в 3 часа пополудни.

Полковник Parron разумеется, ответил отказом и принял меры для обороны города как против возможного десанта, так и против инсургентов, отряды коих показались после полудня с севера и северо-востока.

Батальоны Viscaya и Alava, команда, оставшаяся от батальона Isabel la Catolica, и две guerillas заняли траншеи у блокгаузов, особенно у Gerona на северном конце города, к коему подходит лес, сюда же взяты были с берега два орудия: одно бронзовое 9 c.m. и одно стальное 8 c.m. В траншеях у батареи Zaragoza расположились команды с затонувших испанских судов.

Бомбардировка началась в 3 часа 35 минут пополудни и длилась до 6 часов 35 минут вечера, т. е. до полной темноты. Всю ночь эскадра продолжала обстреливать город, делая по одному выстрелу каждые четверть часа. Перестрелка с инсургентами продолжалась также всю ночь, но без результата, ибо они не решились атаковать траншеи.

В 9 часов вечера получена была на имя американского коммодора каблеграмма с известием о заключении мира и с приказанием прекратить неприязненные действия. Лейтенант Barreda поехал к американской эскадре, чтобы передать эту депешу, делая со своей шлюпки сигналы фонарями. Но американцы приняли шлюпку за миноноску и с дистанции 1.000 м открыли по ней сильный огонь. Лейтенант Barreda должен был вернуться и каблеграмма о мире, прекратившая бомбардировку, передана была американцам только утром 13-го августа.

В испанских войсках при перестрелке с инсургентами ранено было 8 нижних чинов и 4 волонтера; из жителей города при бомбардировке было убито 6 и ранено 31 человек.

Повреждения в зданиях были незначительны. Кое-где были пробиты крыши и потолки, виднелись отбитые углы в домах, но вообще город ничем не напоминал недавней 15-часовой бомбардировки. Число раненых жителей было также невелико, хотя были конечно случаи серьезные, трагические. В одном доме разорвавшимся снарядом убита мать и четверо детей, спавшие в одной комнате; два-три дома загорелись было. Но это были почти единственные случаи поражения разорвавшимися снарядами; большинство ранено обвалившейся черепицей, кирпичами и другими обломками, ибо большая часть американских снарядов не разрывалась и, пролетая сквозь здания, производила в крышах и стенах только пробоины, не разрушая самых построек.