Испанская серенада (Закон мести)
Шрифт:
И только Пилар подумала это, как едва уловимый шелест раздался прямо у изголовья ее кровати. И прежде чем она успела пошевелиться, на нее упало грубое ворсистое одеяло. Оно накрыло голову и плечи Пилар, а чьи-то руки прижали его к лицу девушки. Она попыталась вырваться, но еще больше запуталась в складках тяжелой ткани. Кто-то, упершись коленом ей в грудь, вдавил ее в матрас Пилар не хватало воздуха, и все же она попробовала закричать.
Но ни единого звука не вырвалось, крик замер у нее на губах, потому что тяжелая рука ударила ее
Пилар очнулась от довольно ощутимого толчка. Она лежала лицом вниз поперек седла лошади, которая скакала во весь опор. Сама она была закутана в одеяло, еще хранившее слабый запах дыма и овечьей шерсти. Лодыжки и запястья у нее были крепко связаны, а голова просто раскалывалась от нестерпимой пульсирующей боли. Лошадь остановилась, и Пилар почувствовала, что всадник соскочил на землю. Затем ее рывком стащили с седла. Тело Пилар свело судорогой, в голове будто что-то лопнуло, и она опять потеряла сознание.
Неизвестно, сколько времени прошло, пока Пилар сквозь забытье не начала различать звуки голосов. Слов она не могла разобрать, все сливалось в сплошной гул. Пилар чуть-чуть повернула голову, но в висках тут же снова застучала дикая боль. Потом она осознала, что голоса уже смолкли.
Пилар открыла глаза. Она лежала на земляном полу, все еще завернутая в индейское одеяло, которое, правда, было уже отброшено с ее лица. Над головой у нее была крыша из перекрещенных жердей. Поначалу девушка подумала, что находится во дворе гасиенды, но потом заметила, что сквозь дыру в противоположном углу крыши проглядывает ночное небо, усыпанное звездами. Затем она разглядела закопченные глинобитные стены, покрытые сетью мелких трещинок. Здесь не было ни постелей, ни утвари, ничего, кроме давно потухшего очага. Вероятно, это была заброшенная индейская хижина.
Источником света, как обнаружила Пилар, был фонарь, сооруженный из жестянки, в которой было просверлено множество мелких дырочек. Он стоял на полу рядом с ветхой, расхлябанной входной дверью. Тут же находились двое мужчин, наблюдавшие за Пилар. Лица этих двоих были слабо освещены, поэтому узнала она их не сразу. Но когда они повернулись к свету…
— С пробуждением тебя, моя разлюбезная Пилар, — сказал дон Эстебан. — Мы уж начали было беспокоиться о тебе. Мой старый приятель сильно переживал, что совсем вышиб из тебя дух.
Пилар видела этого «приятеля» и слышала, что дон Эстебан сказал о нем, но не могла заставить себя поверить в очевидное. Она растерянно замигала, пытаясь собраться с мыслями, затем, перед тем как заговорить, облизала пересохшие губы. Но из горла вырвался только свистящий шепот:
— Балтазар?
— Удивлена? — снова заговорил дон Эстебан. — Откровенно говоря, я сам не думал, что он так хорошо справится со своей ролью. Но чего только люди не сделают, когда у них на то есть веские причины.
Пилар не
— Я не хотел делать тебе больно, — пробасил Балтазар. — Но пришлось, иначе я бы не справился с тобой без лишнего шума.
Пилар подняла на него глаза. В рассеянном свете фонаря хорошо были видны белая рубашка Балтазара и его подбородок, покрытый жесткой щетиной.
— Почему? — спросила она.
— По моему приказу, — ответил ее отчим за Балтазара. — Ты нужна мне, поскольку с твоей помощью я наконец смогу заполучить этого Каррансу… и изумруды.
— Что… — начала Пилар, но тут же запнулась. Ужасная догадка пронзила ее мозг.
— Ага, сама догадалась. Как он помчался на выручку своей маленькой подружке Исабель, похищенной апачами, так и за тобой прискачет как миленький. Иначе он не может поступить, потому что он Эль-Леон.
Она с сомнением покачала головой и, сглотнув с усилием, прошептала:
— А как он узнает, куда должен прийти? Рефухио, конечно, гораздо более проницателен, чем другие, но ведь способностью читать чужие мысли не обладает.
Ей ответил Балтазар:
— Я оставил на твоей подушке записку, в которой указано, где Эль-Леон может тебя найти. Я велел ему прийти одному. Не знаю, сколько времени пройдет, пока он обнаружит мое послание, но он непременно явится сюда.
— На твоей подушке, — с издевкой повторил дон Эстебан. — Содержание этого письмеца должно будет взволновать его, не так ли?
Пилар сделала вид, что пропустила реплику отчима мимо ушей, и снова обратилась к Балтазару:
— Я ничего не видела. Я имею в виду, не видела, как ты увез меня с гасиенды. Но как же охрана? Как тебе удалось проскользнуть мимо нее?
— Очень даже просто. — На широкоскулом лице великана появилась сардоническая усмешка, которая произвела на Пилар странное и неприятное впечатление. — Ты была достаточно беспечной, а виноградная лоза, которая оплела балкон, оказалась достаточно прочной, чтобы с успехом заменить мне веревку. А что до охраны, то с этим вообще никаких проблем не было. На часах стоял я сам.
— Но если ты без особых усилий увез меня с гасиенды, почему ты при этом не выкрал и изумруды, если этого так добивается мой отчим?
Дон Эстебан хрипло рассмеялся:
— С изумрудами дело обстоит гораздо сложнее. Карранса постоянно носит их при себе. Кроме того, мне мало одних камней. Ты должна понимать, как никто другой, что моя цель — не только возвращение моего состояния.
— Это просто безумие какое-то. Вы не посмеете зайти так далеко, — сказала Пилар прерывающимся голосом. — Идти на такой риск, и ради чего? Ненависть и горстка зеленых камешков, которые вы сами добыли нечестным путем? Почему вы не оставили нас в покое и не дали нам спокойно покинуть Новый Орлеан?