Испанский гамбит
Шрифт:
Старик неожиданно застонал, и Ленни чуть не подпрыгнул.
– Эй! – завопил он на идиш. – Ты испугал меня, старик.
Один глаз медленно приоткрылся. Другой закрывала огромная опухоль.
– Vasser, – прошептал старик разбитыми губами. – Пожалуйста, хоть немного воды.
– Старый yentzer. [13]
Ленни рассмеялся, набрал в свою огромную, сложенную ковшиком ладонь воды и понемногу стал вливать ее старику в рот.
Тот жадно глотал.
– У меня внутри словно огнем
13
Притвора (идиш), от yentz (ам. сленг) – обман, надувательство.
– А ты чего ожидал после таких побоев?
– Спаси меня, – вдруг попросил старик. – Я тебе заплачу.
– Да ну? У тебя в заднице горшок с сокровищами припрятан, а? Не смеши меня, старый putz. [14]
Ленни поднялся, собираясь уходить. Старик был похож на одну из жертв на Седьмой авеню после нападения гарлемских негров: избит до полусмерти, живого места на нем не осталось, труп да и только. Голый, дрожащий на соломе червь. Вместо лица сплошной кровоподтек. Ленни даже затошнило. Раньше что-то строил из себя, а теперь?
14
Дурак (идиш, ам. сленг).
Старик с трудом пытался что-то сказать.
– Чего? – переспросил Ленни.
– G-g-g-gelt, – словно выплюнул наконец старик.
Деньги. Ленни подошел поближе. Может, у старика где деньжата припрятаны.
Слабая рука чуть сдавила плечо Ленни. Словно когтистая птичья лапа уцепилась за него.
– Спаси, ну? Помоги старому еврею.
– Сколько дашь? Назови цифру.
– Много. Стану я врать?
– Все врут.
– Gelt! Его там несчитано, говорю тебе.
– Да где же? В заднице у тебя, что ли?
– Золото, почти тонна золота.
– Тонна? Где-нибудь в горах находится? Тебе, старый putz, это приснилось.
У Ленни руки зачесались прикончить старика. Сдавить руками горло – и конец. Тут же сам станет историей.
– Еще в тридцать первом нас с Лемонтовым и Левицким послали в Англию. Разведчиками.
– Когда это было.
– Слушай, слушай.
– Так говори, не тяни.
– Левицкий нашел одного студента в тамошнем университете.
– Какой Левицкий?
– Teufel.
– Сатана?
– Shayner Yid. Сатана Собственной Персоной. Один старый революционер. Учитель шпионов. Был главой Коминтерна. По-настоящему важная шишка.
Интерес Ленни резко возрос. Но при чем тут деньги?
– Давай дальше, старый дятел.
И старик, задыхаясь, едва шевеля распухшими губами и то и дело судорожно хватаясь за руку Ленни, стал торопясь рассказывать об английском мальчике, благородном и знатном, который хоть и вырос теперь, но все равно особыми
– Этот Сатана завладел душой мальчика, – объяснял старый еврей.
– Как его имя? – поинтересовался Ленни.
– Я сам не знаю. Я ведь только помогал Левицкому, а этот человек был настоящий гений. Важных тайн мне не раскрывали. И Лемонтов ничего не знал. Но однажды я его видел. Этого бойчика. Когда раз оказался там, где мне не следовало быть.
– А где деньги, про что ты говорил?
– Он в Испании. Вырос за эти пять лет. Стал настоящим мужчиной. Работает на русских. Я его видел своими собственными глазами. Могу показать. Он каждый вечер болтается в разных кафе.
– Слушай, ты давай про золото. Что ты мне кишки мотаешь?
– Слушай сюда. Русские отобрали золото у этих испанцев. Сказали, в уплату за пушки. Будем грузить на пароходы, сказали. Все так и подумали. Но в последнюю минуту русские перетрусили из-за итальянских субмарин, которые тогда начали топить суда. Мне все известно, я сам расспрашивал в порту. Те пароходы, которые должны были загрузить золотом, ушли пустыми. А золото припрятали. Где-то здесь, в городе. Думают везти его по суше через всю Европу. Это и поручат тому англичанину, говорю тебе. Он сюда и приехал из-за этого, русские своим не доверяют. Он знает, где золото. Когда он двинется отсюда, тогда и тонну золота повезут.
Ленни смотрел на старика, чувствуя, как заворочались у него в голове мысли. Тонна золота. Будут переправлять тайно. Англичанин. Кто станет подозревать англичанина в том, что он перевозит испанское золото для русских?
Ленни напряженно размышлял. Тонна золота! Стоит рискнуть. И один англичанин в охране.
Много денег – это совсем неплохо! Можно слоняться по разным клубам, все тебя будут узнавать, закрутишь любовь с шикарными дамочками, а всякие прихлебалы будут мельтешить вокруг и в рот тебе заглядывать, как они заглядывали в рот Лепке.
– Но есть одна вещь. Мы должны защитить Левицкого. Мы как одна семья. Нужно быть заодно. Заодно, понимаешь? Он Shayner Yid, и мы не должны его сдавать.
– А ну его, наверняка он в России, пьет со своими водку.
– Нет, говорю тебе. Он глаз не спускает со своего бойчика. Это хитрейший человек в мире, он ведь шахматный гений, не то что мы. Хрр… он… хрр…
Из горла старика вырвался странный хрип.
– Мне совсем плохо, – едва выговорил он. – Когда ты меня ударил последний раз, мне все кишки как огнем обожгло.
– Поправишься.
– Мне бы доктора. Приведи его сюда.
– Тут докторов сроду не бывало. Что, живот схватило? Ничего, к утру ты…
Лицо избитого старика быстро приобретало смертельную бледность, в горле что-то клокотало, он давился и дрожал.
– Помоги мне! – с трудом проговорил он. Вдруг широко раскрылся один глаз. Рука подползла к Ленни и отчаянно уцепилась за него. – Помоги же!
– Черт с тобой, – отмахнулся Ленни, но его уже никто не услышал.
«И со мной тоже», – подумал Ленни Минк.