Испанский гамбит

Хантер Стивен

Над Блумсбери царило роскошное голубое утро. Густая листва вязов, росших на Рассел-сквер, с наступлением первых холодов стала рыжеть, в кронах болтали и суетились белки. Стайки уродливых воркующих голубей теснились на лужайке. Некоторые взгромоздились на бронзовые плечи герцога Бедфорда, стоявшего в углу сквера. На клумбах вдоль дорожек продолжали цвести поздние хризантемы.

– Однако он опаздывает, – заметил Вейн, взглянув на свои карманные часы.

– Дайте ему время, Вейн, – отозвался майор Холли-Браунинг. – Сегодня большой день в его жизни. Парень, конечно, нервничает. Тем более такой парень.

Майору

было за пятьдесят, лет на десять больше, чем мистеру Вейну. Несмотря на ясную погоду, он был одет в просторный макинтош, а голова его пряталась в котелок. Лицо, украшенное большими усами, имело землистый оттенок, глаза смотрели сурово, а выправка выдавала педанта. При близком рассмотрении Холли-Браунинг ни в коей мере не напоминал торговца средней руки. Скорее военного, неудачливого в службе офицера, не сумевшего обзавестись в полку полезными друзьями. Создавалось впечатление, что череда назначений – одно мрачнее другого – забросила его на задворки империи, подальше от парадов, круговерти светской жизни и интриг службы в метрополии.

На самом же деле майор возглавлял Пятый отдел МИ-6; [2] выражаясь профессиональным языком, он звался Пять-а. Мистер Вейн, его заместитель, звался Пять-б, а Пяти-в просто не существовало, ибо эти двое представляли собой весь отдел.

Майор глубоко вздохнул и незаметно потрогал висок. Опять эта головная боль!

– Устали, сэр?

– Переутомился, Вейн. Которую неделю без сна.

– Вам нужно чаще уезжать домой, сэр. Невозможно сохранить здоровье, ведя такую жизнь. Вы же целые ночи проводите на службе.

2

Military Intelligence – военная разведка, а МИ-6 (National Security Division of Military Intelligence) – отдел государственной безопасности военной разведки (англ.). – (Здесь и далее примечания переводчика).

Майор вздохнул. Вейн подчас бывал ужасным занудой.

– Полагаю, вы правы, Вейн.

– Он уже на семь минут опаздывает.

– Придет. Приманка слишком соблазнительна для него.

– Да, сэр.

Они опять застыли в молчании.

– Сэр! Вот он.

– Не смотрите на него, Вейн.

Высокий неловкий молодой человек вышел из метро и направился вверх по Бернард-стрит. На перекрестке он терпеливо дождался зеленого светофора и, оказавшись на той стороне улицы, у которой стоял «моррис», неторопливо прошел мимо них. Это был мистер Роберт Флорри.

– Бывший приятель великого Джулиана. Что-то не впечатляет, – заметил майор, который впервые видел юношу.

– Мистер Флорри ни на кого не производит впечатления, – согласился мистер Вейн, большой специалист по Флорри. – Что мог найти в нем такой весельчак и душа общества, как наш Джулиан Рейнс?

– Он в нем ничего и не находил, – ответил майор.

Он уже хорошо знал об этой дружбе, возникшей еще на школьной скамье и разбившейся из-за стремительного восхождения одного и падения в безвестность другого.

Флорри постарался приодеться, но весь его вид свидетельствовал

о скудости кошелька. Обвисшие шерстяные брюки, слишком яркий, явно с распродажи, свитер, из-под которого выглядывали застиранная синяя рубашка и офицерский галстук. На ногах дешевые поношенные ботинки. Старомодное твидовое пальто, сплошь усеянное разноцветными пятнами, сидело на нем нелепо и мешковато.

– Признаться, я ожидал увидеть кого-нибудь посолиднее. Ведь этот парень был офицером? – поинтересовался майор.

– Не совсем. Скорее полицейским.

Флорри направлялся на другую сторону площади. Ему оставалось пересечь еще одну улицу. Но тут его внимание привлекла передовица вечерней «Мейл», только что поступившей в продажу. Заголовок, набранный корявыми, словно выведенными детской рукой буквами, гласил:

МАДРИД ПОДВЕРГСЯ БОМБАРДИРОВКАМ И ОКРУЖЕН.

СКОЛЬКО СМОГУТ ПРОДЕРЖАТЬСЯ КРАСНЫЕ?

Это известие заставило молодого человека резко остановиться. Некоторое время он стоял, мрачно уставившись на стенд.

– Что за дьявольщина там происходит? – удивился мистер Вейн.

Флорри наконец оторвался от газеты и зашагал дальше. У кирпичного дома номер пятьдесят шесть на Рассел-сквер он остановился и стал подниматься по мраморным ступеням.

Холли-Браунинг откинулся на сиденье, но поза его оставалась напряженной. Боль от простуды на губе стала пульсирующей, мигрень усиливалась с каждой минутой. Майор знал, что его здоровье изрядно расстроено.

Наступал самый трудный момент. Наиболее щекотливый и уязвимый этап операции. Флорри должен быть «сосватан» любой ценой. Не удастся договориться – придется применить силу. Майор, за многие годы не раз принимавший участие в подобных акциях, не испытывал иллюзий относительно процесса вербовки. Судьба Флорри не имеет никакого значения. Он должен быть взят, обращен и подчинен.

– Вейн, думаю, вам лучше остаться здесь и наблюдать за обстановкой, – внезапно нарушил молчание майор. – Надеюсь, все будет спокойно. А мне пора двигать.

– Конечно, сэр.

Холли-Браунинг выбрался из «морриса» и жадно вдохнул осенний воздух. Бывали минуты, когда машина казалась ему темницей, и тогда его захлестывало страстное желание выбраться на волю, дышать и наслаждаться свежим воздухом, ощущать под ногами упругую мягкую траву. Это чувство охватывало его неожиданно и не оставляло до тех пор, пока он не переставал сопротивляться. Началось это давно, еще на Лубянке, у Левицкого.

Майор подошел к скамейке у огромного старого дерева в центре парка. Он сел и попытался взять себя в руки. Однако спокойствие не возвращалось, вместо него нахлынули воспоминания. То ли из-за предстоящей сцены вербовки, которая с минуты на минуту начнет разворачиваться в редакции журнала «Зритель». То ли из-за того, что пробил решающий и неотвратимый час, когда он, Холли-Браунинг, обязан действовать, безошибочно уловить момент колебаний Флорри и подтолкнуть того к нужному выбору. А может, просто пришло время для воспоминаний, которые накатывают на него каждую неделю. Они приходят с завидной регулярностью почтового поезда, как по расписанию, дважды в неделю. Это продолжается уже много лет, начиная с двадцать второго года.