Испанский сон
Шрифт:
— Очень хорошо.
— Да? — слегка оживился Гонсалес. — Вы вправду так думаете, сеньор?
— А то. Расскажи-ка лучше, что ты там делал.
— Вначале, — сказал Гонсалес, — это не имело отношения к производству; в свободное от работы время, зайдя в казино, я решил сыграть на небольшое количество своих собственных денег, которые прихватил с собой, пользуясь либеральностью валютного законодательства. Я имею в виду разрешение на вывоз пятисот долларов США без какого-либо оправдательного банковского документа.
—
— Сеньор, я говорю о своих собственных деньгах. Мы еще не дошли до командировочных…
— Но ты их спустил?
Гонсалес молчал.
— Ты понял вопрос? — рявкнул Вальд.
— Да… Но вначале я много выигрывал.
— Откуда ты звонишь?
— Вынужден поправить сеньора. Звоню не я, звонят мне… Хваленая американская демократия на поверку обернулась туфтой. Я попытался реализовать свое законное право на звонок, но мне объяснили, что это не распространяется на международные переговоры. Мне дали лишь одну минуту, чтобы запросить так называемый call-back, то есть обратный звонок за счет вызывающего.
— О’кей, куда тебе позвонили?
— В Лас-Вегас, сеньор.
— Точнее!
— В Лас-Вегас… штат Невада.
— Еще немного точнее, пожалуйста.
— В отделение полиции, сеньор, — вздохнул Гонсалес. — Вы готовы записывать уличный адрес?
— Ты нарушил закон?
— Так говорят. Я торговал одеждой в вестибюле гостиницы, не имея на то специального разрешения.
— Теперь наконец ясно, — сказал Вальд.
— Если бы сеньор прислал мне немного деньжат…
— То ты бы отыгрался, да?
— Согласно закону больших чисел…
— А вот … тебе, — злобно сказал Вальд. — Я тебя зачем посылал? А ты что? Не мог сыграть в Москве?
— Я боюсь ходить в московские игорные притоны.
— … … …, — сказал Вальд в сердцах.
— Может, — робко предположил Гонсалес, — сеньор пришлет мне денег хотя бы на такси до аэропорта?
— Не пришлет. Сиди теперь там и жди депортации.
— В таком случае плохи наши дела, — заключил Гонсалес. — За недолгое время я уже успел убедиться, что бюрократическая машина работает здесь крайне медленно. В результате я не успею выполнить задание главного инженера и поставлю под угрозу контракт.
— Шантажировать вздумал? — проворчал Вальд. — Ну погоди, доберусь я до тебя…
— Как, — с ужасом спросил Гонсалес, — вы надумали лично лететь на шаре до самого Лас-Вегаса?
— А почему бы и нет? — пожал плечами Вальд и задумался. — Газу у меня достаточно… да и еды…
— Если желаете, я мог бы заранее известить иммиграционные власти, — со слабой надеждой в голосе предложил Гонсалес. — Подготовиться к вашему прибытию… организовать торжественную встречу…
Вальд хмыкнул.
— Еще чего. Смотри лучше за своей задницей.
Он отключился и набрал номер Филиппа.
— Партнер, помогай.
— Мне тут сказали, что ты летишь на воздушном шаре с человеком по прозвищу Сид. Это правда?
— Да… только без Сида.
— Странно. Не отключайся.
В трубке раздались щелчки и музыка.
— Нет, — сказал вновь появившийся Филипп, — в последний раз, то есть в районе окружного кольца, вас видели с Сидом… Еще сообщают, что он на твоей машине. Ты все-таки на шаре или на машине? Или вы поменялись средствами передвижения?
— Я перезвоню, — сказал Вальд и отключился.
Голова была ясной, как небо вокруг. Сид ухватился за канаты… а шар взлетел… Выходит, все это время…
Вальд распластался по корзине среди ящиков и мешков и прильнул глазом к лючку, в который уходил трос с лебедки. Сквозь лючок он увидел крышу своего «круизёра», четырьмя концами зацепленного за металлический крюк. На этой крыше, под самым крюком, вписанный в четырехгранную канатную пирамиду, с поникшей головой сидел несчастный воздухоплаватель.
— Сид! — крикнул Вальд.
Сид задрал голову.
— Черт бы тебя побрал, Вальдемар, — сказал он охрипшим голосом. — Какого дьявола так долго?
— Я не знал, что ты здесь.
— Но я кричал!
— Я думал, это галлюцинация.
— Идиот. Почему ты не опустился вовремя?
— Потому что рукоять не пашет, блин!
— Дважды идиот, — проворчал Сид. — Надо было дернуть веревку!
— Какую веревку?
Сид тяжко вздохнул и снова опустил голову.
— Да что сейчас об этом, — сказал Вальд. — Лучше скажи, что там внизу.
— Море.
— Да, но какое?
— Средиземное. Помоги мне подняться в корзину.
— Как?
— Рядом с тобою веревочная лестница. Кинь ее через борт.
— Прежде извинись за идиота.
— Никогда!
— Но это же глупо! В конце концов, я не воздухоплаватель.
— Ну, тогда извини.
— Всего-то? Ты меня назвал идиотом не единожды.
— Дважды извини.
— Не годится. У меня память хорошая; вначале идиот, а потом дважды идиот — всего три раза.
— Трижды извини, черт тебя побрал!
— То-то же.
— Давай лестницу.
— Вынужден тебя разочаровать. Здесь нет лестницы; я подозреваю, что Барранко — мир его праху! — прихватил ее с собой, выпрыгивая. С перепугу, должно быть.
— !Vaya, vaya! — сказал Сид и пригорюнился.
— Кстати, Сид… ты же испанец, верно?
— И что?
— Пользуясь случаем, не могу не выразить удивления твоим очень приличным русским языком. Особенно отметил бы грамотное использование падежей — камень преткновения всех иностранцев. Достаточно широк и словарный запас… и произношение практически без акцента… Интересно бы знать, почему?