Испанский сон

Аксельруд Феликс Павлович

И вот — суд принимает решение в пользу Мар! Да и могло ли быть иначе, если к делу было приобщено официальное письмо мэра Мадрида? В этом письме уважаемый человек характеризует знакомую ему донью Флорес как добродетельную во всех отношениях женщину и прекрасную мать. Бывший муж, настреляв денежек со своих сомнительных телеоткровений, укатил к себе в Италию. Так как неприятности завершились, дон Фернандо устраивает изысканный прием, на котором представляет Мар своим друзьям из политической, деловой и творческой элиты. Общество в едином порыве снимает шляпу перед выдающимися качествами этой обаятельной молодой женщины.

Прошло, быть может, не более недели, как обложки журналов вновь взорвались скандальными снимками. Романтический ночной Рим; под ажурным фонарем — Мар в объятиях молодого аристократа и плэйбоя, графа Алессандро

Леккио: одухотворенный поцелуй, прогулка в обнимку, ужин в ресторане. Ну и что, скажите на милость? Я и сама ужинала в обществе молодого человека, и тоже как-то шла с ним в обнимку, выпив лишнего… а уж целоваться даже с полузнакомыми (притом четыре раза — два при встрече и два при расставании) — это национальная испанская черта. Ну, а если и вспыхнула нежная привязанность — что с того? Нет же; зануды-репортеры бегут к дону Тапиесу и спрашивают, что он по этому поводу думает. Что будешь делать с такими? Говорил же он им, что они просто друзья! И с величественным снисхождением к человеческой глупости этот достойный человек опять объясняет им, как шкодливым детишкам, что Мар никогда не брала на себя обязательств перед ним, а потому у него нет и не может быть никаких к ней претензий; она свободна и может делать все, что ей только заблагорассудится.

Кстати, пару слов об этом графе Алессандро. В то время, когда я приехала в Барселону, по первому каналу национального телевидения шло еженедельное, весьма популярное шоу, которое вела Ана Обрегон — крашеная блондинка со стандартными параметрами, привлекательная, живая, лет сорока, очень охочая появляться в светской хронике журналов и телепередач, имеющая диплом биолога и карьеру второразрядной актрисы, дочь в прошлом тоже какой-то второразрядной актрисы, а вообще родители состоятельные. У нее был свой дом в престижной части Мадрида, где они и жили с графом Леккио и ребенком, мальчиком, которого она родила ему незадолго до того. Меж тем граф Леккио находился в состоянии бракоразводного процесса со своею женой, итальянской моделью Антонией дель Атте. С этой Антонией, а также с их совместным сыном, граф Леккио приехал в Испанию из Италии еще до того, как я приехала в Барселону; какое-то время спустя, но опять-таки до того, как я приехала в Барселону, у него завязался роман с Аной Обрегон, которой прежде не удавалось довести ни одного из своих многочисленных романов, как говорится, до венца.

Плодом романа Аны с графом Леккио явился очаровательный златокудрый малыш по имени Алекс; конечно же, пресса не обошла пару вниманием. В центральном журнале появляется многостраничный репортаж с фотографиями: Ана в объятиях графа, Ана с малышом в объятиях графа и т.д.; Ана откровенна с интервьюером и говорит о том, как они любят друг друга, как они счастливы, и что только злые козни Антонии дель Атте мешают им создать нормальную семью, то есть сочетаться законным браком. Следующий номер того же журнала помещает интервью уже с Антонией, фотографии ее и ребенка; она уверяет, что граф Алессандро — капризное и безответственное дитя, которое Ана просто купила, поскольку богата: сделала его управляющим собственного спортивного не то зала, не то клуба, а также купила ему «мерседес». И что никакой любви там нет и в помине. И что граф не платит алиментов собственному сыну. И все в этом же духе. Что правда, так это то, что у графа нет ни гроша, а Ана содержит его вполне прилично. Следующим номером интервьюируют самого графа, который говорит, что Антония требует за развод столько денег, сколько он не в состоянии заплатить, и что несправедливо, чтобы эту сумму выплачивала Ана из своих средств, поэтому-то развод и затягивается.

В то время на пятом канале шло еженедельное шоу под названием «Maquina de la verdad», дословно «Машина правды», куда приглашался какой-нибудь популярный персонаж, несколько светских репортеров задавали ему вопросы, а потом проводился контрольный сеанс на полиграфе, чтобы выяснить, правду ли отвечал персонаж. И вот на это шоу приглашают Антонию. Она моложе Аны лет на 10 и, строго говоря, красивее, хотя Ана обаятельнее в своей живости. Поначалу эта женщина показалась мне сумасшедшей и уж явно не подходящей для совместной жизни с кем-либо; однако ближе к концу тысячелетия мое мнение о ней значительно улучшилось: она прикольщица, со специфическим чувством юмора, такая смелая и провокативная, но пожалуй, слишком конфликтная. Она стала затем регулярно наезжать

в Испанию и подрабатывать всякими интервью. Как-то раз она сказала, что считает зазорным продавать обстоятельства своей личной жизни; а когда ей намекнули, что она и сама пробавляется такими делишками, она ответила: «Еще чего; я продаю только свой imagen. Ну, разве я для этого не хороша?»

Вы, безусловно, догадываетесь, чтоговорила Антония на передаче «Машина правды»; независимо от показаний детектора лжи можно было верить ей или нет, но она принесла с собой в студию настоящую бомбу — запись ее телефонного разговора с графом Леккио. Тот взял сына от Антонии и намеревался привести его в свой дом, в смысле в дом, в котором он жил с Аной; так вот, он сказал, что «esa puta», эта блядь то есть, дала им от ворот поворот. А потом он запел — представляете? — запел по телефону о своем восхищении Антонией. Ну, кто из наших мужчин может так? Прокрутив эту запись, Антония хотела еще показать какие-то фотографии, наверняка тоже сенсационные… да тележурналистки, синие чулки, не дали! а жаль, вот бы глянуть хоть одним глазком.

После этой вендетты бедняжке Ане было сложно сохранить красивое лицо. Почти сразу же стала анонсироваться аналогичная передача с участием бывшей няньки златокудрого Алекса, собиравшейся вроде бы рассказать о том, как на самом деле жили Ана и граф, в частности что граф якобы побивал Ану. Адвокат Аны обратился в суд с требованием не выпускать запись в эфир; суд решил в пользу Аны. Вскоре, как по заказу, Ана в домашней обстановке сломала руку: новые фотографии, с перевязанной рукою; общий вопрос — а не граф ли ее так побил?

Короче, в один прекрасный день граф Леккио съехал от Аны, хотя остался при своем «мерседесе», регулярно навещал Алекса и даже проводил с ним каникулы. Время от времени Ана заявляла, что не исключает возможности простить графа Леккио, ведь он все-таки отец ее сына. Помню большой репортаж о дне рождения Алекса: родственники, подарки. Граф явился на день рождения сына, неся подмышкой подарок — беспородного щенка.

Вот с таким типом связалась Мар Флорес; даже говорят, что римские фотографии были подстроены самим графом Леккио. Ну и что же, что он какой-то там двоюродный племянник нашего короля? Да ведь всем известно, что королевская семья его чурается; известно также, что он бездельник — откуда, в таком случае, у него деньги на красивую жизнь? Вот вам и версия: заводит романы со знаменитостями, а потом продает журналам всякие такие скандальные снимки. Я, конечно, не утверждаю, но так говорят.

Но что же все-таки Мар Флорес? Тонкая, ранимая натура, измученная судебным процессом, тревогой за дона Тапиеса, предательством графа… Ну, кто это выдержит? Глубоко оскорбленная развернутой в прессе грязной кампанией, не в силах вынести происходящего, она бежала за океан, в Майами, чтобы привести в порядок свои издерганные нервы.

Она вернулась гордой, уверенной в себе и, как всегда, исполненной сил и добродетелей. Ей предложили вести развлекательную программу на региональном телеканале в Валенсии; затем она снялась в фильме и наконец-то занялась тем, чего от нее уже давно ждало общество — своей до сих пор не устроенной личной жизнью. Она сблизилась с наследником дома герцогов Альба — человеком лет сорока пяти, неженатым, испытавшим до того массу сердечных неудач, но тем не менее сохранившим веру в лучшие чувства и, кроме того, занимавшегося верховой ездой на профессиональном уровне. Как раз в это время я уехала из Испании — именно потому я и не знаю дальнейших подробностей захватывающей жизни Мар Флорес, то есть знаю меньше обычной испанки…

Впрочем, года через полтора, ища в Интернете объявления о домработнице, я случайно заскочила на какой-то испанский сайт и узнала еще кое-что — и это меня не порадовало. Оказалось, бедняжка была вынуждена порвать с будущим герцогом Альба. Причина осталась неясна — мало информации… По ее словам, он слишком зависит от мнения своей матери (а кого это устроило бы?), что его доход, извините, сто сорок тысяч песет в месяц (то есть, всего-то тысяча долларов… право, смешно!), а еще — что вряд ли он станет хорошим отцом ее сыну. Хотя, на мой взгляд, они могли бы вместе кататься на лошадях… Жаль! Однако, несмотря на такие явные недостатки, этот человек всегда был порядочным, как и все герцоги Альба; и, расставшись с Мар Флорес, он говорил, что всегда был о ней хорошего мнения и при сем остался.