Исполнение желаний
Шрифт:
Уже наступили сумерки, когда они въехали в Лондон. Проснувшись, Энни вглядывалась в улицы, чтобы разобраться, по какому району они сейчас проезжают. Эту часть города Энни знала плохо. Они въехали на подземную стоянку под престижным жилым домом. Энни не удивилась, ведь у Руфуса были приличные доходы, и здравый смысл подсказывал девушке, что и в Лондоне у этого человека должно быть престижное жилье.
Не удивила ее и охрана здания: один страж порядка на подземной стоянке, другой – в холле наверху. Никто не потребовал документов:
Обстановка квартиры ослепляла роскошью и подлинной антикварной мебелью. На полу – ковры приглушенных золотых и зеленых тонов. Когда Энни оглянулась вокруг, единственное слово, что пришло ей на ум, было «изысканность». Как отличалось это помещение от той квартиры, что не так давно она снимала вместе с тремя подружками: одна эта огромная гостиная была почти такого же размера, как все их жилье.
– Эту квартиру я лишь арендую, – заметил Руфус, следя за ее реакцией.
Годового заработка Энни едва хватило бы, чтобы оплатить месячную ренту всего этого!
– Черт возьми! – внезапно воскликнул Руфус. – Мне никогда не приходилось извиняться за выбор собственного жилья!
Не дом ее беспокоил… дай ей волю, и она сама, вероятно, обосновалась бы в такой квартире! Нет, местонахождение и очевидная роскошь ошеломили ее и подчеркнули разницу между нею и семейством Даймондов. Но она, разумеется, не требует, чтобы он извинялся!
– Великолепно, – чопорно сказала она ему.
Сейчас он выглядел еще более раздосадованным. А Энни уже отлично было известно, что случается, когда он бывает раздражен.
– Здесь очень чисто, – вмешалась Джессика. – По-видимому, ты давно не бывал в этой квартире, папочка, – озорно добавила она.
– Последние три месяца и ногой не ступал, – устало сознался он. – Вернувшись в Англию в среду, я сдал свой материал и поехал прямо в поместье.
Энни хмуро посмотрела на него: уж очень он торопился попасть туда…
Чтобы повидаться с Джессикой? Или была иная причина, что привела его так скоро в родительский дом?
На ее вопрошающий взор он ответил загадочным взглядом, и Энни поняла, что здесь ей не найти ответов, пока Руфус не будет готов сам все объяснить. Сейчас он, казалось, был явно к этому не расположен!
– Однако сегодня утром я сделал кое-какие припасы, – оживленно прибавил Руфус. – Чашка чая для меня и Энни и сок для вас, барышня, нам не помешают. – Он ласково взъерошил волосы Джессики. – Ты проводишь Энни в спальню рядом со своей, Джесс, а я пойду приготовлю чай и сок.
Энни обрадовалась нескольким минутам передышки, которые помогут ей привыкнуть к окружающей обстановке. Она, конечно, осознавала, что квартира Руфуса не будет похожа на комнаты в старом викторианском доме, но все же…
То, что ее застали врасплох, доказывает: их отношениям
– Чудесная комната, – сказала она Джессике, как только девочка привела ее в отведенную ей спальню.
И впрямь это была чудесная комната. Золотое и кремовое убранство делало ее приветливой и гостеприимной. Но кому какое дело, чудесная это комната или нет, ведь ей придется занимать ее весьма недолго.
– Давным-давно папа не привозил меня сюда, – задумчиво сообщила Джессика.
Итак, поездка в Лондон была не обычным событием. Энни не могла удержаться от вопроса, что же на сей раз послужило ее причиной… Она улыбнулась Джессике.
– Пожалуй, вывих лодыжки – это не так уж и скверно в конечном счете, – поддразнила она.
Джессика ответила ей улыбкой, столь напомнившей ее отца. Первое время Энни интересовало, как выглядела Джоанна. В поместье вообще не было ни единой фотографии матери Джессики. Только здесь в гостиной она заметила снимок Джессики в рамке. В одном Энни была уверена: Джоанна не могла быть рыжей и носить короткие волосы!
Ну вот какие странные мысли лезут ей в голову…
– Пошли на кухню, – сказала Джессика. – Папа не силен в ведении домашнего хозяйства, – сообщила она по секрету. – Так что чай, вероятно, будет ужасен!
Они все еще смеялись, когда спустя несколько секунд вошли на кухню.
– Не посвятите ли и меня в причину вашей веселости? – снисходительно поинтересовался Руфус, разливал чай.
Энни взглянула на Джессику, та посмотрела на Энни, и обе одновременно отрицательно покачали головой, отчего их вновь разобрал смех. Какое счастье, что Энни могла смеяться: в последнее время в ее жизни так мало было смешного.
– О, ясно, – Руфус понимающе кивнул, – я основная мишень! – сказал он, передавая Энни чашку чая.
При виде чая они обе снова громко рассмеялись, да так, что Энни из опаски уронить чашку не взяла ее из руки Руфуса.
– А, понимаю… причиной вашего смеха послужил мой чай! – Он поставил чашку на стол и заглянул в нее. – Должен признать, вид у него довольно отвратный. – Он скорчил гримасу.
– То же самое про чай сказала и я, – хихикнула Джессика. – Иначе почему бы я стала пить сок?
– Ах ты, маленькая обезьянка! – Ее отец отвесил ей воображаемый подзатыльник. – Полагаю, ты считаешь, что Энни окажется искуснее в приготовлении чая? – вызывающе произнес он.
Глаза Энни округлились.
– Я нисколько не умаляю вашего умения готовить чай!
– Однако… вы обе смеялись надо мной, – мгновенно вывернулся он.
Энни нерешительно заглянула в чашку, которую намеревался дать ей Руфус, и невольно поежилась при виде мутной жижи.