Исполнение желаний

Джеймс Саманта

У Хизер сжалось сердце, и она низко опустила голову. Беа, подумала она, милая, милая Беа, как ты могла сказать такое? Если сестра хотела сделать ей больно, то замечательно в этом преуспела. Надо догнать Беа, действительно надо…

Хизер резко подняла голову. Прямо перед ней стоял Дамиан. К этому она не была готова. Господи, только не сейчас! Неимоверным усилием воли Хизер взяла себя в руки.

– Похоже, все закончилось не совсем так, как хотелось…

Значит, он все слышал. От стыда Хизер готова была

провалиться сквозь землю, но лицо ее было холодным и спокойным, а в голосе звучала откровенная ирония, когда она проговорила:

– Никак подслушивали, мистер Льюис? Вы меня разочаровываете. Я была о вас лучшего мнения.

– Мисс Дьювел, вашу беседу трудно было не услышать. – Дамиан не скрывал неодобрения.

– Если вы намерены порицать меня, мистер Льюис, то наперед дважды подумайте, – сузила глаза Хизер.

– О, я знаю, что это не мое дело, – хладнокровно ответил Дамиан, – но не были ли вы слишком строги к своей сестре? В конце концов, она едва переступила порог юности.

– Ах, Бога ради, простите, мистер Льюис! Я и не сообразила, что вы это заметили.

На его скулах заиграли желваки, а глаза потемнели от сдерживаемого гнева, и Хизер поняла, что по-настоящему задела его. Но это мало ее волновало, потому что она уже основательно разозлилась.

– Ну, так что, мистер Льюис? Сказать нечего? Зато у меня есть. Я неприятно удивлена тем, что вы осмелились осуждать меня, тогда как сами во всем виноваты. Беа весьма увлечена вами, и вы, несомненно, это заметили.

Дамиан глубоко вздохнул и неожиданно тихо ответил:

– Конечно, заметил. Но она еще так молода…

– Да, молода! И красива, между прочим. И соблазнительна, не так ли, мистер Льюис?

Дамиан крепко сжал челюсти. Хизер догадалась, с каким трудом он удержался от резкости.

– У вас весьма живое воображение, мисс Дьювел. Но, уверяю вас, я не из тех, кто занимается совращением младенцев. Что же до вашей сестры, то, по моему твердому убеждению, она всего лишь проверила действие своих чар.

Он что, смеется над ней? Хизер с такой силой сжала кулачки, что ногти больно впились в ладони.

– Вас это как будто забавляет, мистер Льюис? Ну что ж, я не позволю, слышите, не позволю вам поощрять ее!

Улыбка сползла с его лица.

– Я вполне осведомлен о чувствах вашей сестры. Но в отличие от вас полагаю, что в такой ситуации немного дипломатии отнюдь не повредит. У меня к ней нет никакого интереса, за исключением признания того, что она очаровательная юная девушка, которая, без сомнения, в один прекрасный день поразит воображение какого-нибудь молодого повесы. Но мне думается, что следует осторожно помочь ей опуститься с небес на землю.

– Осторожно?! – с откровенной издевкой воскликнула Хизер. – Не забывая при этом щедро одаривать ее своим вниманием?

– Мисс Дьювел, я лишь показал вашей сестре,

как правильно танцевать вальс, – раздраженно ответил Дамиан. – Она пришла в восторг, как вы видели. Вы же представляете это так, как будто мы совершили нечто ужасное. Можно подумать, что вы до смерти завидуете ей.

Хизер глядела на Дамиана сердитым взглядом, но не могла не признать его убийственной логики.

Загорелое лицо Дамиана осветилось белозубой улыбкой:

– Мне подумалось, мисс Дьювел, что вы никогда не позволяли себе радоваться минутам беззаботности. И, возможно, именно поэтому вы не хотите, чтобы им радовалась ваша сестра.

Хизер неожиданно для себя превратилась из обвинителя в обвиняемую. Выходило, что она самая натуральная сварливая и завистливая ведьма. Но она не такая. Конечно, она не такая… Или он прав?!

Чувство вины острой болью пронзило ей сердце. Она довела Беа до слез. Господи, да до этого злосчастного дня никто никогда из-за нее не плакал! А Беа ведь была, есть и будет ее сестрой, чтобы она там, в запальчивости ни говорила.

А кто он, собственно, такой, чтобы так безапелляционно ее осуждать?

– Мистер Льюис, вы не соображаете, что говорите. Вы меня совсем не знаете…

– Напротив, мисс Дьювел, знаю. Вы ожесточившаяся молодая женщина, которой до слез жалко себя. К тому же вы еще и трусиха, потому что все время старательно прячетесь от жизни. Здесь, в Локхейвене, вы скрываетесь от мира, не имея смелости встать с ним лицом к лицу.

Высокомерная усмешка этого человека буквально жгла ее. Хизер сгорала от желания влепить ему пощечину. Она сдерживалась из последних сил и скорее бы умерла на месте, чем позволила ему видеть свою слабость. Нет, она не доставит ему такого удовольствия, не даст загнать себя в угол… Тем более что он прав.

– Все совершенно не так, – негодующе возразила Хизер. – Я веду абсолютно полноценную жизнь, которая вознаграждает меня множеством радостей. И я вполне счастлива.

Это было неправдой. Вернее, стало неправдой с того момента, как Дамиан Льюис вошел в ее жизнь…

– Вы так полагаете? Я видел ваши картины, мисс Дьювел, и не все они исполнены спокойствия и безмятежности. Что вы скажете о той, что висит у вас в кабинете, – горбун без лица? Он стоит на вершине холма, а вокруг клубятся черные грозовые тучи.

Хизер испугалась. Этот человек старается проникнуть в самые потаенные уголки ее души. И она не выдержала.

– Хватит! – закричала Хизер. – Прекратите это издевательство!

Выронив трость, она в отчаянии зажала ладонями уши, чтобы не слышать его слов.

Но Дамиан не позволил ей и этого. Схватив ее за запястья, он оторвал руки и опустил вниз.

– Неужели вы думаете, что я слепой? Горбун-то один-одинешенек, Хизер, совсем, как вы. И вдобавок тоже изуродованный…