Исполняющий обязанности
Шрифт:
Поэт и фронтовик, разумеется, вначале предоставил слово даме, единственной представительнице прекрасного пола среди присутствующих здесь журналистов. Кстати, довольно-таки миловидной, лет тридцати-тридцати пяти.
— Прошу, мадмуазель, — галантно склонил голову Гумилев, но вместо спасибо услышал возмущенное:
— Мадам…
Никто в зале даже не осмелился засмеяться или сказать какую-нибудь шуточку, а Николай Степанович, не моргнув глазом, поправился:
— Мадам?…
— Козетта де Брюнхофф, французский журнал «Вог».
Благодаря Наташе, я знал, что «Вог» — это американский журнал, имеющий национальные
— Мсье Кусто, а это правда, что в Советской России женщины вынуждены ходить в мужских костюмах?
— Ви, мадам, — грустно отозвался я. — Наши женщины ходят и в платьях, и в шинелях, и даже в мужских костюмах. Но хочу вам заметить, что костюм в гардеробе русской женщины, пока еще редкость. В нашей стране нет модельера, который бы смог превратить мужской костюм в женский вариант одежды.
Ну не говорить же этой Козетте, что у нас имеются и такие женщины, что вынуждены ходить в галифе? Правда, кроме покойной Аглаи (уже забыл фамилию девушки), я в кавалерийских штанах никого не видел. Но все-таки, наши женщины предпочитают юбки и блузки, другое дело, что шить-то их не из чего. Перекраивают одежду, доставшуюся от старших, воруют шторы, в общем — как могут, так и выкручиваются.
Думал, что мадам Козетта кивнет и сядет на место, но она продолжала стоять:
— Мсье Кусто, еще один вопрос — насколько правдивы слухи о том, что в России обобществляют женщин?
А что, во Франции до сих пор ходят такие слухи? Такие слухи ходили у нас, в году этак, в восемнадцатом, да и то потому, что их запустил какой-то дурак, или провокатор. Возможно, наши «друзья» из белоэмигрантской прессы.
— Прошу прощения, мадам, — склонил я голову. — Я вас уверяю, что это только слухи и гнусные инсинуации. Правительство Советской России выступают за традиционные ценности, считая, что семья — это ячейка государства. Кроме того, у нас провозглашено равенство мужчин и женщин. Если провозгласить общность женщины, то следует провозглашать и общность мужчин. Но разве чья-то жена захочет делиться своим мужем с другими женщинами?
Залу стало весело, а мадам редакторша не унималась:
— А разве коммунисты не против частной собственности? И, разве женщина в браке не является собственностью мужчины?
— Нет мадам. Брак — это добровольный союз мужчины и женщины, целью которого является создание семьи, рождение и воспитание детей. В нашей стране права супругов равны. Если мы заговорим о том, что жена — собственность мужа, то и муж, таким образом, является собственностью жены. Но если мужа или жену что-то не устраивает, то брак можно свободно расторгнуть.
Такое впечатление, что мадам представляет не журнал мод, а какой-нибудь феминистический журнал. Вон, опять ей неймется.
— Вы говорите, что семья — это ячейка государства, что главная задача семьи — рождение детей. Как же тогда понимать, что ваше правительство разрешает аборты?
Ну дает тетенька! Как же она глубоко копала. Я и сам не в курсе — разрешены
— Наше, то есть, мое правительство исходит из того, что ни одна женщина не пойдет делать аборт, если ее к этому не принуждают обстоятельства. А обстоятельства бывают самыми разными — материальное положение, болезнь и прочее. Не скрою, что в нашем обществе отношение к абортам отрицательное. Но если запретить делать аборты официально, то женщины станут делать это подпольно. А где гарантия, что они не воспользуются услугами шарлатанов, или просто аборт, проведенный где-то, в несоответствующих условиях, не станет причиной смерти матери? Аборт — это очень деликатное дело. Государство заинтересовано в том, чтобы в стране рождалось как можно больше граждан, но все должно быть разумно.
Ну все, кажется ее вопросы исчерпаны. Нет, собирается еще о чем-то спросить. А Николай Степанович проявляет излишнюю деликатность, и не перебивает мадам. К счастью, представитель администрации все-таки вспомнил, что вести пресс-конференцию — это его работа и махнул рукой в сторону худощавого господина в очках.
— Альфред Росмер, «Юманите», —представился мужчина.
«Юманите», это все-таки наша газета. Авось, Росмер не станет задавать провокационных вопросов. Ан, нет. Задал ведь, сволочь такая!
— Товарищ Кустов, — широко улыбнулся журналист. — Планируете ли вы проводить во Франции идею социалистической революции?
Нет, определенно провокатор. Разве такие вопросы следует задавать товарищу по партии? Даже если я что-то и планирую, то вслух все равно не скажу. И что отвечать? Я как-то ляпнул, потом с ушей замучился отряхивать. А заявить, что мы придерживаемся курса реальной политики, без идеологических установок — так ведь никто не поверит. Поэтому, отвечал коротко:
— Нет, не планирую.
Я-то рассчитывал, что Гумилев, перехватит инициативу у официального лица, успеет передать слово кому-то другому, но Николай Степанович даже рта не успел открыть, а «официальное лицо» закрывает спиной Гумилева. Он что, тоже из компартии? Не Гумилев, а лицо.
А Росмер снова заговорил:
— Но если вы коммунист, то вы обязаны это делать.
— Я принадлежу к Российской коммунистической партии, но в нашем Уставе не сказано, что я обязан устраивать во Франции революцию — попытался я выкрутиться, но представитель «Юманите» был настойчив, словно пиявка:
— А мне бы хотелось услышать более подробный ответ.
Я начал слегка сердиться. Так подставлять собственного товарища по партии — это уже свинство. Но все-таки, взяв себя в руки, начал излагать прописные истины:
— Прежде всего, я полномочный представитель своей страны, дипломат. Если бы я начал проводить в жизнь какие-то свои политические идеи, это стало бы вмешательством во внутренние дела Французской республики. В этом случае меня следовало бы немедленно отозвать. Советская Россия всегда выступала за невмешательство во внутренние дела других государств. (Ох, ну что я несу!) Франция — демократическая страна и вопрос о власти той или иной партии решается на выборах (Ага, на демократических.). Если победу одержат коммунисты — Советская Россия будет это приветствовать, но мы готовы сотрудничать с любой правящей партией, потому что ее выбирает народ.