Испорченная охота
Шрифт:
— Я… был, человеком. Давно. Был. — И он опять замолчал.
— Как это был? — Не выдержал я паузы. — Ты, или есть, или тебя нет. Третьего не дано, если конечно не считать время от времени встречающихся животных в человеческом обличии. — Я тоже, признаться, был огорошен, признанием Кузьмы. Впрочем, он, наверное, теперь уже не Кузьма.
— Как тебя теперь называть? У тебя ведь наверняка есть своё имя?
— У меня было имя. Позволь представиться, первый адмирал императорского флота, кавалер… Ну в общем, кавалер много чего.
— А как тебя звали-то, кавалер, блин. Чего ты молчал всё это время?
— А что бы изменилось? Руки, ноги и хвост, у меня бы не отросли.
— Хвост… Кто о чём, кхм… Ну, мы бы относились к тебе по другому, ну, не так, как к компьютеру.
— Интеллекту. — Поправил меня бывший адмирал. — А звали меня, то есть его, Арен Кумо.
— А почему "его"?
— Его больше нет. А есть Кузьма. И, пожалуйста, зови меня так. Мне понравилось это имя.
— Подожди, Кумо, если мне не изменяет память, это же имя… нет, фамилия Императора?!
— Да, Император, мой двоюродный брат, а я был командующим флота Империи.
— Так вот откуда у тебя адмиральские коды! А я то голову ломал, откуда у простого ИИ обычного челнока, такие знания!
— Ну, челнок тоже не простой. Он был, как бы моим адмиральским катером, если это обозначение переложить на ваш язык.
— Так это, получается, ты снял ограничения с ИИ? Хотел, что бы у него развилась личность?
— Не совсем так. Ограничения снял я, но они не касались развития личности. Это априори исключено, очень строгие программные запреты, обойти которые, не разрушив целостность сознания ИИ, невозможно. Перед смертью, я разблокировал функцию абсолютного слияния.
— А как же ты попал сюда, вернее в… — Я изобразил руками нечто.
— Мы возвращались к флоту, с совещания у Императора, и попали в засаду. Прикрытие было уничтожено, крейсер получил критические повреждения. Меня, тяжело раненного, адъютант притащил в ангар, для эвакуации, успел затащить в челнок. Следующими попаданиями, ангар был разрушен, произошла разгерметизация. Адъютанта просто выдуло из челнока, а я успел зацепиться за кресло. Шансов у меня не было. Шаттл завалило обломками. Истекая кровью, я успел добраться до ложемента, и запустить процедуру абсолютного слияния. И вот, я здесь, а Арен Кумо, спустя много веков, был выброшен, нашедшими наш крейсер пиратами, за борт.
— А что же ты не открылся им? Всё-таки свои, хоть и бывшие, но жители империи.
— Им? Этим туземцам? Не смеши меня! То, что они, наконец-то, вышли в пространство, на задорого сбагренных им прохиндеями с окраины, утлых скорлупках, и сразу занялись пиратством и привычной, по их родной планете, работорговлей, никогда не поставит их на одну ступень, даже с самым грязным обитателем городского дна любой имперской планеты.
— Это в тебе великоимперский шовинизм взыграл?
— Нет, просто я помню их грязными и вонючими дикарями, и с прошествием
— А чего же ты тогда от них не улетел? Коли тебя извлекли, из под обломков?
— У меня нет гипердвигателя. Челнок же был предназначен только для внутрисистемных перелётов.
— Арен… — Он меня перебил.
— Кузьма, Володя, теперь только Кузьма. Можно Кузя. Арена больше нет. И… В общем, ты понял.
— Извини, Кузьма, но почему мы? Почему ты с нами возишься? Мы ведь такие же дикари, как и эти… И они тоже называли нас, дикарями.
— Нет, Володя, вы, не дикари. И у меня есть свои резоны так думать. И если они подтвердятся, то ты о них узнаешь, в своё время. И я уверен, что прав, в своих утверждениях…
— Что-то связанное с регалиями? Как-то ты похоже, отнекиваешься.
— Всему своё время!
— А остальным говорить будем? А то не очень правильно получится. Я уверен, они поймут! — попытался я его убедить.
— Куда бедному крестьянину деваться? Расскажем, конечно, коль пошла такая пьянка, но только когда все вместе соберутся. Не хочу десять раз повторять одно и то же. Кстати, Леонид Михайлович уже выпал обратно в реальность, и идёт сюда.
— Во, а чему ты Михалыча учишь?
— Всему тому, что знал сам. Всё, тихо. Ещё успеем поговорить.
Двери в рубку с тихим шелестом, раздались в стороны. В проёме стоял наш помолодевший, будущий адмирал.
— А чего это ты тут делаешь? Татьяна сказала, что квалификацию повышаешь, но чего в рубке? Ты же обычно у Кузьмы торчишь.
— Да тут, командир, новые вводные поступили, и пока ты был на восстановлении своего… тонуса, — я чуть запнулся, — взял ответственность на себя, и отправил нас в не очень далёкое путешествие.
— Какое такое путешествие?
— Да тут не далеко, ещё часов шесть осталось из двенадцати.
— Рассказывай!
— Помнишь, Кузя отсканировал транспорт?
— Ну, помню, конечно, так ведь мы туда потом, между делом собирались?
— Обстоятельства изменились. При детальном сканировании выяснилось, что с вероятностью в девяносто процентов, там есть выжившие.
— Да какие, там, к едреней фене, выжившие могут быть? Он сколько столетий в космосе, разделанный как треска на камбузе, болтается? — Кап три начал напрягаться.
— По последним данным, в том оборудовании, время сохранения объекта, роли не играет. Энергия есть, остальное по барабану. Сигнатуры мы срисовали, значит, энергия есть. Прилетим, узнаем. Да там и ещё разные ништяки должны быть.
— Какие ещё ништяки?
— По крайней мере, контейнеры с топливом. И себе загрузим, и на станцию ещё должно остаться.
— А ты откуда знаешь?
— Так истребители там до сих пор висят, каждый сантиметр обшаривают!
— Так ты ещё и истребители туда отправил?!