Испорченная

Кеннер Джулия

Предлагает мне будущее и шанс искупить множество грехов. Ложь. Грабеж. Наркотики. Воровство.

И, да, попытка хладнокровного убийства.

Я не до конца поняла, заключенную собой сделку, но в тот момент я сделала единственный выбор, какой могла.

Я выбрала жизнь. Но когда я встала и еще раз посмотрела на свое отражение в зеркале, я вынуждена была признать, что это не то, чего я ожидала.

ГЛАВА 3

Мое тело когда-то носило имя Алисы Элейны Пардью. Мне кажется, очень уместно,

потому что я точно попала в Страну Чудес.

Эту интересную информацию я узнала по старинке — порылась в аптечке и нашла пузырьки с моими инициалами. Алиса была счастливой обладательницей противозачаточных таблеток и рецепта на лечебный крем для ног.

Я поморщилась. Учитывая Алисину упругую попку и грибок на ногах, могу сделать вывод, что она регулярно занималась спортом, и при этом пренебрегала ношением шлепок в общественном душе. Я хмуро посмотрела на мои зараженные грибком ноги (благо они не чесались) и решила, что достаточно насиделась в ванной комнате и пора выходить.

Дверь легко открылась, и я оказалась в полумраке спальни. Слабый свет исходил от единственной настольной лампы. Вещей в комнате было мало, но она выглядело жилой. Две книги в мягкой обложке (романы Джейн Остин) валялись у кровати. Бусы пастельных тонов висели на крючке, прикрепленном к верху зеркала на комоде. Розовая куртка почти выпала из шкафа.

У лампы стоял снимок в дешевой, простой рамке. На нем две девочки-подростка тискали развалившегося на диване большого черного кота. Я узнала одну из них — именно это лицо я увидела в зеркале — мое лицо: серьезные карие глаза с длинными ресницами, высокие скулы, густые черные волосы, собранные в высокий хвост и плотно сжатые губы, как будто непривыкшие к улыбке, но запечатленные именно в этом состоянии. Другая девочка была постарше, но они были очень похожи – наверное, сестры.

Кем была эта серьезная девушка? Думая о Розе, я вгляделась в глаза Алисы в поисках ответов. Их не было. Я вытащила фотографию из рамки. На обороте аккуратным почерком (наверное, родителей) было написано: «Алиса и Рэйчал тискают Асвальта» (кличка кота?). Без даты и без уточнения — родные или двоюродные сестры. На глаза набежали слезы. Где-то у Алисы была семья, которая даже не подозревала о том, что с ней случилось.

Как и мой отчим. Как и Роза.

Я бросила фотографию на кровать, встала и подошла к окну. Я отодвинула штору и посмотрела в окно — на череду серых зданий на противоположной стороне улицы. Дорожка из потрескавшегося цемента вела от передней двери к почтовому ящику, у подъездной дорожки. Краска на нем давно облупилась и медленно крошилась под прямыми лучами осеннего солнца.

Наверное, в спальне Алисы свет был всегда приглушен. И то, что я поначалу приняла за предрассветное время, на самом деле оказалось днем.

Я прислонила голову к прохладному стеклу, глядя на серые здания соседних домов. Они были привычными. Хоть что-то осталось неизменным. Я попыталась справиться с бушующими эмоциями. Не вышло. Я ни разу здесь не была, и не знаю ни этот дом, ни эту улицу. Где-то глубоко зародилась паника. Я ее подавила. Ненавижу трусость. Пережитое добралось до моего сознания, и, страх навалился на меня. Здесь?

И где я вообще?

Нет уж. Стоп. Я сосредоточилась на дыхании, приводя мысли в порядок. На рецепте на крем для ног стояла аптечная печать «BOARHURST FARM». Что ж, это не номер дома и не адрес улицы, но эту фирму я знала. Небольшая, сама по себе, но она пользовалась спросом, как в Бостоне, так и во многих маленьких городках. Она не делала различий по отношению к пациентам, как поступали некоторые соседние фирмы в разрастающемся Бостоне. Во время своей предпринимательской деятельности я пару раз встречалась с этой фирмой. Я не знала это место как свои пять пальцев, но я знала достаточно, чтобы осмотреться.

Я отпустила штору, и, темнота вновь окутала комнату.

Я частично успокоилась. Я все-таки знала, где я нахожусь, и решила попробовать собрать известные мне факты в какую-то последовательность. Я умерла — по крайней мере, в этом я уверена. Я воскресла — это очевидно.

Что было неясно — зачем меня воскресили.

— Потому что ты своя девочка. Родная душа. — Сказал голос. — Ты девушка, которая может держать демонов по ту сторону ворот. Держать этих ублюдков надежно запертыми.

Я обернулась. Сердце колотилось. Я встретилась глазами с загадочным человеком-амфибией. Он держал в руке пиво, на лицо была надвинута шляпа.

— Иди к черту, — ответила я, поворачиваясь спиной к стене и сползая по ней вниз, страх меня захватил, и, казалось, готов был вылиться во что-то непредсказуемое.

— Тише, тише. — Он поднял руки вверх, показывая, что сдается. — Я знаю, что ты напугана, но позволь мне передохнуть. Я притащил тебя сюда из лимузина. А потом часами страдал от скуки, пока ты приходила в себя в ванной. А теперь, когда ты, наконец, вернулась к жизни, я не собираюсь просто так уйти.

Он шагнул ко мне, я напряглась, готовясь защищаться или убежать, при необходимости.

— Да ладно, детка. Ты ранишь мои чувства. Я здесь не для того, что бы причинить тебе боль, я хочу помочь.

— Укуси меня. — Я послала ему мой самый лучший “я-жесткая-девочка” взгляд. Хотя в исполнение девушки в пижаме «Hello Kitty» он был не таким уж и жестким. — А теперь выметайся, пока я не оторвала тебе голову.

Амфибия просто жутко улыбнулся.

— Зови меня Кларенс. Сравнение с лягушкой — это очень неприятно.

— Черт возьми! Пошел вон из моей головы! Он делал это тогда на улице и сейчас мне его выходки не стали нравиться больше. — И еще, мне нужны ответы. Сейчас же. Ты можешь начать с объяснения кто же ты такой.

— Думай обо мне как о работнике с персоналом. Я здесь, что бы ознакомить тебя со всем необходимым в твой первый рабочий день. — Он поморщился. — Вообще-то, во все дни, но об этом позже.

— Работа? Какая работа? Ты о чем?

— Демон вернется за тобой.

— Смешно, чем еще порадуешь?

— Это шанс всей жизни, малышка. И возможность искупления. Это твой шанс сделать что-то действительно хорошее. Сделать мир добрее. Создать в нем рай вместо выгребной ямы.

Я вздрогнула. Ко мне пришел весь ужас содеянного. Мой ум просто отказывался все это принимать, как бы сильно Амфибия не старался.