Испорченный... Книга 2
Шрифт:
— Ты серьезно?
— Да, — я даже не заметила того, как на моих губах опять возникла улыбка. — Я сегодня была на УЗИ и проходила обследование. Все замечательно.
— Лиса, — ладонь Помпея легла на мою спину и уже теперь губы альфы коснулись моих. Поцеловали так, что голова мгновенно закружилась и кожу начало покалывать. — Сколько?
— Восемь недель.
— Почему ты раньше не сказала? — его губы были в считанных миллиметрах от моих и после этого вопроса последовал новый поцелуй.
— Я сама узнала только вчера вечером. Решила рассказать, когда ты вернешься, — я охнула, когда альфа
— Рад ли я? Лиса, я охуеть, как счастлив, — толкнув ногой дверь спальни, он занес меня внутрь комнаты. Положил на кровать. — Ребенок от тебя это самое лучшее, что происходило в моей жизни. Конечно, за исключением тебя самой. Блядь, ты понесла от меня, — нависая надо мной, он рыкнул, после чего наклонился и опять поцеловал. Стоило ему положить руку на мой живот, как я вздрогнула, но лишь от того, насколько приятным было это прикосновение.
— Я еще не все тебе рассказала, — мой голос мгновенно сбился. — У нас будут близнецы.
Помпей опять приподнялся и посмотрел мне в глаза, а потом, вновь наклонившись, поцеловал до дрожи и пожирающего трепета. До тепла, который перерастал в жар и искрами проходил по всему телу.
— Черт. Твои новости все круче и круче, — сказал он, лишь на мгновение отстраняясь от моих губ. — Я счастлив, Лиса.
Этим вечером он целовал меня долго. Нежно, осторожно. Доводя до исступления и лихорадки. До полного желания, а потом брал с такой же нежностью, на которую, казалось, был просто не способен.
Позже, во время беременности, я пойму насколько бережным Помпей может быть со своей женщиной. Насколько он может быть внимательным и всепоглощающим в своей любви. Как он к моим ногам бросает весь мир и дает ощутить каково это — быть полностью и целиком любимой. Каждой частичкой души и сантиметром тела.
Конечно, моментами между нами возникали конфликты, ведь мне казалось, что порой альфа ко мне прямо чересчур бережный. Я с вниманием относилась к своему здоровью, ведь от него зависели наши близнецы, но я ведь не хрустальная.
Но все же эти конфликты решались очень быстро. Практически мгновенно. В основном с помощью разговоров или поцелуев. Порой, секса. Он у нас был постоянно. Нежный и осторожный, но до невозможности жаркий и долгий. Во всяком случае, до седьмого месяца. Потом живот стал слишком большим и я ощутила все прелести беременности. Мне с Помпеем пришлось перейти на «голодовку».
Во время беременности у меня знатно шалило настроение. Порой оно напоминало американские горки и, естественно, в первую очередь страдал Помпей. Я и плакала и злилась. Примерно через месяц начала нашей «голодовки», с полной уверенностью решила, что он мне точно изменяет. Откуда у меня взялись такие выводы? Просто у Помпея появилась секретарь девушка. И я тут же решила, что между ними что-то есть. Даже собрала вещи и собралась уходить, как Помпей меня вернул. Назвал глупой и ночь на пролет, давал понять, что я для него единственная. Полноценного секса у нас не было. Альфа все так же сдерживал себя. Но вот я свою огромную порцию удовольствия получила. После этого у меня как отрезало любые подозрения в том, что у Помпея мог быть кто-то помимо меня.
Тем
Роды были тяжелыми. Мне казалось, что я во время них умру, но когда я впервые увидела близнецов, поняла, что любые мучения этого стоило. Эти два комочка счастья стоили абсолютно всего.
А когда Помпей по очереди взял их на руки, я почувствовала, как глаза начало покалывать. Вскоре вовсе расплакалась. Не передать словами, как он смотрел на наших детей. Того, как он смотрел на меня.
До самого рождения мы не могли узнать их пол.
Оказалось, что у нас сын и дочка. Альфа и омега.
И позже, когда я уже хотя бы частично пришла в себя, поняла насколько же это огромная радость, что я рожала уже в свободном мире, в котором у меня не отнимут дочь и, в котором меня чуть ли не сразу после родов отдадут другому альфе.
В этом новом мире я была свободна. И в нем я получила то, о чем раньше даже мечтать боялась.
Спустя год.
Было еще ранее утро, когда я открыла глаза и, вяло перевернувшись, посмотрела на Эйдана. Он еще спал и, в такие редкие случаи, когда мне удавалось проснуться раньше него, я любила наблюдать за альфой. Тихонько лежать и скользить взглядом по каждой черте его лица. Заново влюбляться. С каждым днем все сильнее и сильнее.
Я могла наблюдать за ним вечно, но уже в следующее мгновение Эйдан перевернулся и положил руку на мою талию, после чего притянул к себе. Прижал так, что по телу тут же пробежался трепет, смешанный с жаром. Я не сомневалась в том, что те ощущения, которые я испытывала при его прикосновениях, никогда не утихнет. Он вечно будет настолько мощным и острым, как и в первый раз.
— Уже проснулся? — спросила, обнимая альфу за плечи. Он, положив руки мне на талию, перевернулся на спину. Так, что я теперь лежала на нем.
— Твой запах разбудил, — его губы оказались на моей шее. Целуя медленно, но остро. Вызывая целый ворох электрических разрядом. — У тебя скоро течка?
— Через четыре дня. А у тебя гон когда?
— Через пять.
Постепенно моя течка и его гон начинали синхронизироваться. Это было замечательно, так как на их время мы обычно уезжали, проводя эти дни наедине друг с другом. Близнецы в это время оставались на нянь и на Империю, который для Помпея был подобен отцу и наших с Эйданом детей воспринял, как своих внуков. Хоть и самому Империя был еще слишком молод.
Но то, как он воспринял Арда и Мари грело сердце. Он действительно относился к ним, как к родным внукам. Всегда поддерживал нас. И, если нам с Помпею приходилось уезжать, я знала, что близнецы в хороших руках.
А вот кому не повезло, так это Смерти.
Постепенно он развивал собственный бизнес, который с каждым днем все мощнее и мощнее нарастал. Но при этом Смерть так же имел обязанности в Стороне Веста, из-за чего оставался рядом с Империей и Помпеем.
По этой причине ему и Эйдану время от времени приходилось видеться. Порой он даже приезжал к нам домой.