Испорченный... Книга 2
Шрифт:
— Это все… — я дернулась вперед, чтобы увести Помпея и как-то объяснить все, что он сейчас видел, заодно и избежав конфликта, но Вавилон не дал мне этого сделать. Он опять взял меня за руку и потянул на себя.
Судя по всему, он опять хотел собой закрыть от Помпея. Защитить, но, стоило нашим рукам соприкоснуться, как метка на моем запястье не просто заныла. Она вспыхнула адской болью, из-за которой я вскрикнула и, отдернув ладонь, задрала рукав толстовки, замечая, что рисунок метки начал чернеть.
Наверное, нечто такое происходило и с
Наши метки будто требовали чего-то. Сейчас. Немедленно. Незримо связывали. Болезненно ныли и, не получая желаемого, изнутри уничтожали. Словно бы убивали.
— Так вот с кем… — я услышала хриплый голос Помпея. — … у тебя метка.
Обернувшись, я увидела, что и он менялся. Смуглая кожа в одно мгновение стала серой и сосуды в глазах полопались, делая их практически красными и лишенными чего-либо человеческого. Помпею будто бы не хватало воздуха. Он задыхался. И уже через несколько секунд из его глаз пошла кровь. Каплями она спускалась по лицу. Пачкала губы.
Будто бы пытаясь сделать вдох, он разомкнул их. Протянул ко мне руку. Даже прикоснулся к моей ладони, но моя метка от этого только сильнее вспыхнула болью и, прежде, чем я поняла, что делаю, отошла от Помпея, вместе с этим, почувствовав, что меня к себе притянул Вавилон. Поцеловал, но все это я воспринимала исключительно, как в ужасном дурмане. Наркотическом опьянении.
Руки Вавилона сжимали меня. Будто руководствуясь этой меткой, альфа трогал меня, пробирался под одежду и мне казалось, что, еще немного и он возьмет меня прямо тут, на улице, а я так ничего сделать и не смогу, ведь в это мгновение я была сама не своя. Словно в оболочке, которая сковывала и подчинялась альфе, с которым мы были отмечены.
И даже в тот момент, когда Помпей ударил Вавилона, я ничего не поняла. Лишь упала на землю и, задыхаясь от боли, начала ногтями до крови царапать метку. Одной болью пыталась закрыть другую.
Кажется, во двор сбежались люди. Отдалено я слышала и голос Империи, который пытался остановить Вавилона и Помпея, а они, не обращая на это внимания, били друг друга так, словно вовсе пытались убить.
Я все пыталась встать. Что-то сказать, но постоянно падала на траву и задыхалась. Метка болела настолько сильно, словно мне раз за разом ломало руку. Эти ощущения волнами расплывались по телу. Доставали до сознания и через несколько минут я не выдержала. Упала в темноту.
Выходила я из темноты так же рвано, как и падала в нее. В один момент, резко открыв глаза, тут же зажмурилась. Попыталась сесть, но опять поморщилась. Рука все еще болела и от яркого света сознание пробило режущими вспышками.
— Уже пришла в себя? — услышав голос Империи, я медленно открыла глаза. Все еще болезненно морщась, посмотрела на мужчину. Он сидел в кресле, рядом с кроватью, на которой я лежала. Саму комнату я не узнавала. Видела ее впервые.
—
— Ничего не помнишь?
— Не совсем, — я качнула головой и тут же опять закрыла глаза. Даже более-менее плавные движения вызывали помутнение. — Кажется, вы привезли меня в свой дом. Я разговаривала с Вавилоном. Он меня поцеловал. Нас увидел Помпей. Потом… Что-то произошло с меткой и… Помпей с Вавилоном сцепились.
Опять открывая глаза, я обернулась к Империи. Спросила:
— Как они?
— Не очень. Как я уже говорил — ты умеешь создавать проблемы.
— Мне жаль, — произнесла на рванном выдохе. — Что именно с ними? Вавилон и Помпей сильно сцепились? Мне бы хотелось поговорить с ними. Нормально.
— С Помпеем ты точно не сможешь поговорить. Это небезопасно для тебя.
— Он настолько сильно злится на меня?
— Он не в себе. Чтобы его хоть как-то успокоить, по моему приказу ему дали сильные транквилизаторы.
— Все настолько плохо?
— Более чем.
Я шумно выдохнула и опустила голову. Случайно скользнула взглядом по своей руке и замерла.
Моей метки больше не было.
Сразу я подумала, что мне мерещится, но, несколько раз моргнув, поняла, что татуировка действительно исчезла.
— Моя метка… ее нет, — прошептала, скользя пальцами по покрасневшему и болезненному запястью.
— У Вавилона она тоже пропала.
— Почему? — я удивленно раскрыла глаза.
— Не знаю. Такое исчезновение метки нельзя ничем объяснить.
— Как Вавилон?
— Тоже плохо. Он, как альфа, подобное перенес тяжело, — Империя встал с кресла. — Я вижу, что тебе тоже плохо. Врач осматривал тебя и сказал, что твое состояние нестабильно. Не вставай, пока тебе не станет лучше. Немного позже я опять зайду к тебе.
Империя ушел, а я еще какое-то время неподвижно лежала. Состояние было настолько плохим, что находиться в сознании являлось чем-то сродни пытки и уже вскоре я опять упала в темноту.
На этот раз я видела сон. Сумбурный и покрытый трещинами. В нем были я и Вавилон. Между нами тянулась нить, связывающая наши руки. Постепенно она становилась все короче и короче. Притягивала нас друг к другу.
И это ощущалось, как нечто само собой разумеющееся. Привычное и нормальное. Сейчас нить станет слишком короткой и мы встретимся. Прикоснемся друг к другу, после чего всю жизнь проведем вместе.
Но, в тот момент, когда нить составляла лишь несколько сантиметров, рядом возникал Помпей. Необузданный и дикий, но болезненно бледный и весь испачканный собственной кровью.
Она каплями стекала с него и падала на нить, из-за чего нить задребезжала и порвалась. От этого тело пронзало болью, но я могла думать лишь о Помпее. О том, насколько ему плохо. Тянулась к нему, но уже теперь он меня отталкивал и исчезал в темноте.
Я понятия не имела, что означал этот сон, но он раз за разом появлялся в моем сознании. Доводил до сумасшествия и полного опустошения.