Исповедь безумного рисколома
Шрифт:
— Вдвоём в этом проклятом Господом городе выжить куда проще.
— Я так не думаю. — Лучия уже выходила из дома, давшего ей ненадолго приют и кров.
Ромео лишь пожал плечами, ему было, в общем-то, всё равно, до намеченной цели слишком долгий путь. Второй человек ему понадобиться куда позже, если понадобиться, в чём он уже начал всерьёз сомневаться.
Что-то заставило остановиться Эшли прямо посреди Белого леса. Хотя место, и вправду, было примечательное, — здесь явно не так давно произошла не большая, но яростная битва и без волшебства не обошлось. От магического фона у Лосстарота зашумело в ушах, а перед глазами забегали чёрные мушки. Толи Эшли вновь обретёнными чувствами ощутил то же, что и Сидней,
— Эшли схватился здесь с некромантом и прикончил его, — произнёс Хардин. — Я видел эту битву. В ней уцелели только рисколом, вампир, что сопровождал его и Рыцарь Смерти, что ошивался при некроманте. Последний, кстати, стал особенно опасен, он подобрал осквернённый меч, которым Эшли умудрился убить сначала лича, а после и некроманта.
— Серьёзный противник, — кивнул Лосстарот, — но и не таких уничтожали. Здесь, вне Сакрального квартала, я могу в полной мере пользоваться дарованной Вороном магией, в том числе и вызывать драконов, гнездящихся в Ниинах.
— Это заклинание отнимет у тебя слишком много сил, — возразил Хардин, — и рисколом выйдет из-под контроля. В первые минуты он будет в полной прострации, тогда он вполне может перебить нас, сработают рефлексы. Вариантов, что мы останемся живы немного.
— Если есть нормальные варианты, — отмахнулся Лосстарот, — мы воспользуемся им.
— Это зависит не только от нас.
И словно в подтверждение слов страндарца по земле застучали неподкованные копыта. Хардин опустил юного Фернана, опоенного сонным зельем, от которого мальчик погрузился апатию и едва реагировал на предложенную еду, его приходилось кормить с ложки, как малое дитя или идиота. Однако оружия страндарец обнажать не стал, против вампира его меч генарской работы — практически ничто. Лосстарот лишь сложил на груди стальные протезы — первый подарок колдуна Ворона — и приготовился к появлению нежданного гостя из Алого Анклава.
Граф в алых доспехах верхом на кошмаре выехал на поляну с обгоревшей травой и остановил своего скакуна. На бескровных губах его играла торжествующая улыбка.
— Вот мы и встретились, Лосстарот, — произнёс он. — Так и знал, что ты не пропустишь такого случая, как разрушение Брессионе.
— Итак, Джон, — Сидней намеренно обращался к Хардину, — прошлое таки выскочило из кустов и ухватило нас за задницу.
— Я ещё тогда говорил, — наиграно сварливым тоном ответил ему страндарец, — не надо было связываться с кровососами. Эти твари обид не прощают.
— Зато выгоды, полученные нами каковы, — усмехнулся Лосстарот, — мы шантажировали беднягу-графа и получили с него первые деньги, на которые начали организовывать Культ, да и выходы на кардинала — плоды той акции.
— Вы обо мне не позабыли за своим трёпом? — ехидно поинтересовался вампир.
— Конечно, нет! — рявкнул Лосстарот, срываясь с места в сумасшедшем прыжке, целя растопыренными стальными пальцами графу в глаза.
Хардин в это время крутил в пальцах шарик, наполненный смесью пороха, серебряной стружкой и осиновыми опилками, хотя и не был вполне уверен, что эта бомба, не раз выручавшая их во время почти безумной эскапады в Алом Анклаве, сработает против графа. Но стоило Лосстароту отлететь под ударом вампира, как он швырнул снаряд во врага. Правда, результат не совсем оправдал его ожиданий. Вампир настолько разъярился, что грива его кошмара вспыхнула бааловым пламенем, поглотив шарик. В итоге, тот взорвался несколько раньше, чем хотелось бы Хардину. Голова вампирского скакуна отделилась от тела, а самого графа выбросило из седла. Он пролетел пару шагов, прорыв ногами две неглубоких траншеи, но равновесие удержал. Кошмар чёрно-красной куклой рухнул на землю и начал развеиваться струйками дыма. Граф хватился за сердце, чувствуя как рвутся нити, связывающие их с кошмаром. Этим воспользовался Лосстарот, налетевший на него повторно.
Граф вовремя среагировал на его атаку, не смотря ни на что, подставив предплечье под удар стальных рук,
— Эшли, магия! — каким-то чудом сумел прохрипеть Лосстарот, хоть и текли по подбородку его алые струйки. — Скорее же!
Понукать одурманенного рисколома не надо было, он уже шептал заклинание, делая резкие пассы. Вампир не сумел на сей раз вовремя закрыться от новой атаки. Он был вынужден отбросить Лосстарота, однако заклятье Эшли уже начало действовать. Простейший огненный шар врезался в нагрудник алого доспеха, заставив сталь вспыхнуть на мгновение, по ней во забегали золотые искорки, причинявшие графу жуткую боль, — не так и просто оказалось заклинание, а Эшли уже шептал новое. Граф всё же ударил первым. Он не стал сбивать мучительное пламя с брони, коротко отмахнувшись в сторону рисколома, — и лицо того словно рванули невидимые когти. Но тот никак не среагировал на эту атаку, пускай щёки его и измарали потоки крови. Он закончил своё заклинание. Вампира окутало облако морозного воздуха, когда же оно рассеялось, все увидели, что он замер, скованный коркой льда в палец толщиной. Эшли без сил рухнул на землю, теряя и теряя кровь.
Лосстарот, пришедший в себя после полёта к ближайшему дереву, вновь прыгнул на графа. Но вампир оказался куда сильнее чем ему хотелось бы. Сидней не долетел до него каких-то десятых фута, когда ледяная корка лопнула — и кулак-кувалда графа врезался в живот Лосстарота, заставляя его повиснуть на могучей руке. Вампир подхватил его за ворот и так изрядно изорванного камзола, изготовившись нанести новый удар, на сей раз в лицо.
А позабытый всеми в пылу драки, в которую Хардин встревать не решился, пришёл в себя и бросил новое заклинание. Ноги, торс и плечи графа опутали мгновенно выросшие по слову рисколома толстенные корни, они не давали ему двинуться и более того, принялись активно прорастать в его доспех. Столь странный эффект имел место, скорее всего, из-за того, что лицо Эшли было разорвано ударом вампира и кровь текла в рот, мешая читать заклинание, на что он совершенно не обращал внимания.
Вампир взвыл и снова отбросил Лосстарота, словно тряпичную куклу. Корни вкупе с так и не пожелавшими гаснуть искрами причиняли ему жуткую боль и граф прокусил себе губу, уронив несколько капель на терзавшие его корни. Те вспыхнули жарким пламенем, так что оставался лишь серый пепел, искры также погасли. Усмехнувшись, вампир аккуратно стёр и слизал её с лица кровь, слизав с пальцев, так чтобы ни капли не пропало, и двинулся к Хардину и Фернану, сочтя их вполне приемлемой жертвой для пополнения своих, изрядно истраченных, сил. Страндарец обнажил меч без особой надежды остаться в живых или хотя бы причинить врагу хоть какой-то ущерб.
Граф усмехнулся отчаянной отваге смертного, не пожелавшего ни быть жертвенной овцой на алтаре его силы, ни отдавать ему мальчишку. Редкое качество для сыти. Одним ударом он выбил из рук человека меч и поднял, держа за шиворот. Уже когда вампир подносил горло оглушённого первым ударом Хардина ко рту с отрастающими клыками, холодная сталь прошлась по его горлу. За левым плечом возник вампир-ренегат Эльген.
— Я лишь вскрыл тебе горло, — шепнул он ему на ухо издевательским голосом, — закон не нарушен, не так ли, граф? — И отступил на полшага от потока крови, хлещущей из рассечённой шеи аристократа.
Граф взвыл от дикой боли, развернувшись лицом к Эльгену. Он провёл ладонью по горлу, пачкая кровью, и рванулся к авантюристу, выставив руку перед собой. Эльген не успел увернуться и пальцы сомкнулись на его лице, из-под них потянулись струйки дыма. Эльген вырвался из смертоносного захвата, отпрыгнув на несколько шагов и выдохнув изо рта клуб дыма, словно заправский любитель модинагарской травы табакко. Шпага его вновь сверкнула в лучах заката. Хардин, завороженный схваткой, поспешил убраться подальше вместе с Фернаном, даже его более чем скромного магического таланта хватило, чтобы ощутить всю мощь, исходящую от противников.