Исповедь демона
Шрифт:
Такси свернуло налево, к 67-й улице, продвигаясь в глубь по территории, где царили богатство и роскошь, а я пыталась настроиться на предстоящую встречу. Шок поглощала мою нервозность так же легко, как и другие эмоции. Я погладила ее по щеке, с радостью отмечая, что та стала более упругой и круглой. Во время нашей молчаливой поездки у меня было достаточно времени, чтобы не дать сестре погибнуть.
Я проверила сотовый. Там ждало сообщение от Дерила: «Вернулся, все в порядке». Я ответила: «Будь начеку ». Мои бармены знали, как серьезно я отношусь к вопросу безопасности; я всегда наказывала
Настало время набрать проклятый номер. Раздалось несколько длинных гудков, затем женский голос ответил:
— Резиденция Фортюн.
Я сглотнула.
— Скажите Жилю, что звонит Элэй.
— Кончечно
Мы остановились перед светофором, и потянулось долгое ожидание. Потом раздался голос Ревэла:
— Элэй, какое счастье тебя слышать.
— Не сомневаюсь, — выдавила я. — Мне нужна твоя помощь. На Шок напали.
Последовала короткая пауза.
— Где ты?
— В двух кварталах от тебя.
— Хорошо. Отправляйся ко входу на Шестьдесят восьмой, спустись в подземный гараж и там скажи, что ты ко мне. Тебя отведут к моему лифту.
Я закатила глаза. Естественно, у Ревэла имелся персональный лифт! Сообщив водителю адрес нового пункта назначения, я вскоре убедилась, насколько ненавязчиво и быстро обслуживают за большие деньги. От меня потребовалось лишь назвать имя «Жиль Фортюн», и охранник немедленно пропустил такси в подземный гараж. Не говоря ни слова, швейцар в белых перчатках проводил нас к тротуару. Открылись двери лифта.
Пока я вытаскивала Шок наружу, Тео расплатился с таксистом. Сестра выглядела гораздо лучше, ткани ее тела расправлялись, одеревенение прошло. Но возвратившаяся гибкость членов затрудняла мою задачу. Ноги Шок беспомощно стукнулись о бордюр.
Тео подхватил ее.
— Позволь мне, — сказал он тихо.
Швейцар указывал дорогу, поэтому я доверилась Тео. По крайней мере сейчас она просто напоминала человека, находящегося без сознания, а не восковую куклу. Голова Шок безвольно упала на плечо Тео.
Я продолжала «кормить» ее, идя рядом и держа за руку, хотя голова у меня кружилась. Шок пошевелилась и издала стон. Тео все время смотрел на меня, но я была слишком занята восстановлением ауры сестры.
— Ты все сделаешь, чтобы помочь ей, да?
— Все.
Кнопка пентхауса уже была нажата. Двери закрылись, и мы стали подниматься. Кабина лифта была старая и тесная, с полированными деревянными панелями и паркетным полом.
Вибрации знака Ревэла делались все сильнее, заставляя сердце учащенно биться вопреки моему желанию.
Это возбуждало, вызывало необъяснимый кураж... словно стоишь на краю крыши или готовишься прыгнуть с парашютом или вот-вот наступит оргазм.
Я ненавидела это ощущение, как и все, что напоминало мне о Ревэле.
Лифт полз на самый верх здания; цифры на кнопках мигали, как на табло обратного отсчета. Для меня так все и обстояло, по сути. Мы не виделись с Ревэлом пять лет, с тех пор как он в последний раз явился в «Логово». Мне тогда пришлось с криком выгнать его, на виду у посетителей.
Прежде я никогда не бывала у Ревэла, хотя Шок не раз напоминала мне его адрес и номер телефона на случай крайней нужды. Как бы дурно ни обошелся со мной этот демон, я знала, что Шок он убивать не станет.
Такого я не могла сказать ни о каком другом представителе своей породы.
Звякнул колокольчик, двери лифта раскрылись. Я первой вышла в просторный, даже очень просторный вестибюль. Мы словно оказались в соборе, среди мраморных стен и приглушенного света, на верхнем ярусе двухуровневой галереи с тремя высоченными витражными окнами. На каждом витраже был изображен геральдический щит, обрамленный по краям листьями, что практически закрывало вид из окон и поглощало большую часть дневного света. Резные мраморные арки оконных проемов поддерживали колонны. По обе стороны от великолепной широкой лестницы тянулся арочный пролет, удобный для панорамного осмотра галереи.
— Как в музее, — прошептал Тео.
Пахло ветхим пергаментом, деревом и масляной краской.
У лестницы стоял лакей.
— Добрый день. Меня зовут Ки. Не откажите в
любезности немного подождать, месье Фортюн скоро будет.
Судя по всему, родиной Ки была Ост-Индия. Кожа цвета кофе с молоком, изящное телосложение, как у девочки, тонкие щиколотки в просвете между кромкой черных брюк и тапочками. Сложив руки, он стоял тут, преграждая спуск по лестнице и приветливо улыбаясь нам, словно посетители с девушками в бессознательном состоянии на руках проходили мимо него каждый день.
Кажется, для Тео Шок весила не больше пушинки. Мои вьетнамки шлепали по мраморному полу, его черно-белый рисунок отлично сочетался с кессонным потолком, с деревянными балками и лепниной. Скамья с высокой спинкой и резное кресло придавали интерьеру средневековый антураж. На нижнем ярусе стены украшали произведения искусства — умелые стилизации под старину, каждая в сводчатой нише, с собственным освещением. В основном портреты вполоборота на золотистом фоне. Даже бронзовый светильник был антикварной вещицей; толстые белые свечи ждали своего часа.
Правда, сверху на нас глядели глазки видеокамер. Если я ошиблась в Ревэле, нас ждали большие неприятности. Словно читая мои мысли, Тео тихо поинтересовался:
— Ты уверена, что этот парень твой друг?
Я пожала плечами.
— Тебе лучше прийти сюда, — сказала я, глядя в объктив одной из камер. — Прямо сейчас. Или я ухожу.
Я молча начала считать до десяти, и тут же из боковой двери вестибюля появился Ревэл. Разумеется, он наблюдал за нами. Его любимое занятие.
Обличьем демона был очаровательный молодой француз с длинными темными волосами и небрежными манерами человека, привыкшего к роскоши. В его внешности все идеально гармонировало: холеная кожа, проницательные голубые глаза, небольшие ямочки, появлявшиеся при улыбке, и поджарое, сильное тело автогонщика.