Исповедь для Алисы
Шрифт:
Рука, дрогнув от напряжения, взяла пакет недорогих и неказистых яблок и положила в тележку. Нет, не потому что денег в обрез: на кофе и сыре она не экономила. Просто слишком красивые фрукты вызывали подозрение.
Очередь на кассе. Надпись «курение убивает» уже давно примелькалась и проходила невидимой мимо восприятия. Жизнь вреднее сигарет: стопроцентный летальный исход.
Она вошла в подъезд, присыпанная снегом, как сахарной пудрой. Шапка была похожа на кекс. «Пудра» таяла в тепле, обувь оставляла в прихожей грязноватые лужицы. Продукты — в холодильник, а сама — к ноутбуку. Сердце согрелось: пришли правки нового рассказа.
Одну минуту. Снова нужно прийти в себя, оттаять: эта беснующаяся за окном
Кофемашина услужливо приготовила кружку ароматного напитка. Кофе и сигарета — вот уже стало теплее. Худая фигура тонула в мешковатом свитере, глаза задумчиво улыбались метели за окном. Непогода здесь, в домашнем тепле, не имела ни силы, ни власти. Пусть неистовствует — там, снаружи.
Ольга открыла правки, вдумчиво прочла. Сосредоточенность вернулась, мысль работала чётко и быстро, без скрипа. Вздох: как всегда, Алиса права. Сюжет та не трогала, правила лишь ошибки и опечатки. Ну и иногда неудачный выбор слов, повторы и тому подобное.
«Спасибо тебе, — напечатали пальцы, во время набора неловко сжимая дымящуюся сигарету. — Все замечания приняты. Сейчас поправлю всё и выложу. — Пауза с тревожной морщинкой между бровей. — А сам рассказ тебе как?»
Ответ пришёл через пару минут.
«Как всегда, жесть))) Круто))»
От сердца отлегло. Короткий смешок, тепло в груди разгоралось сильнее и влекло туда, к той, что сидела по ту сторону экрана — и далёкая, и близкая одновременно.
Через полчаса у подписчиков высветилась новость: автор Убийца Смысла опубликовал новый рассказ «Чёрная повязка». В шапке стояло примечание: саундтрек к тексту — Nightwish “Wanderlust”.
Ольга помнила все композиции наизусть до последней ноты, но слушать тяжёлую музыку больше не могла. Этот трек она поставила в примечание, как всегда, по памяти.
Рассказы Убийцы Смысла были брутальными, жёсткими и тёмными, мрачными, полными диких фантасмагорий и ужасов. Кровь-кишки-расчленёнка, извращения, секс, мат-перемат вперемешку с философией и чёрным юмором. Изредка — угрюмая романтика в маске жестокости. В его профиле было написано:
«Бессмысленный и беспощадный.
Любителям светлого, умного, доброго, вечного делать на моей странице нечего. Лучше закройте её, пока не получили неизгладимую душевную травму. Моралисты, идите в жопу. Впечатлительные барышни обоих полов — держитесь подальше. Детки младше 21 года — валите читать про потрахушки эльфов с пони. Всем остальным — добро пожаловать».
2
Всё началось со снов. Просто побочный эффект от лекарств — яркие, сюжетные, иногда жуткие, но очень подробные и реалистичные, они и пугали, и приводили на грань какого-то холодящего восхищения. «Приснится же такая хрень», — думала она сначала, приходя в себя по утрам — как всегда, с кружкой кофе и сигаретой.
Раза с пятого или шестого она начала их записывать — сразу после пробуждения, пока помнила. Пальцы часто спросонок не слушались, роняли карандаш, грифель ломался, лист блокнота мялся, и на помощь пришёл диктофон на смартфоне. Она просто рассказывала тихим, хриплым голосом всю эту дичь, которую показывал ей мозг. Порой во всём этом потоке причудливых образов присутствовал своеобразный юмор. И жутко, и забавно.
Она не рассчитывала, что этот бред будет интересен кому-то ещё, но идея написать на его основе рассказ долго не давала покоя. Первый текст она вымучивала недели три, а потом зарегистрировалась на литературном сайте и кинула туда своё произведение. Особых ожиданий не было. Сперва посыпались плевки и ругательные отзывы, но встречались и шутливо-одобрительные возгласы: «Аффтор жжот напалмом!» «Качественный бред. Автор,
Ей указывали на ошибки, она поправляла. Грамотность не была её сильной стороной, но раз за разом она обнаруживала в себе способность жонглировать бредовыми образами и складывать их в причудливые, но занимательные сюжеты. Они отталкивали, ужасали и притягивали одновременно. А если приправить повествование щепоткой циничного, чернейшего юмора, рассказ заходил и вовсе отлично. У неё появились свои поклонники и любители её творчества. Заносило на её страницу и хейтеров, и троллей. С ними она всласть ругалась, от души забавляясь. Иногда блокировали их, иногда — её саму. Но одним из ценителей её своеобразной прозы стал сам главный админ сайта, так что из бана Убийца Смысла неизменно выходил — «откидывался». Он был матёрым рецидивистом-нарушителем, но в пределах самообороны, и его прощали. А вот тролли, с которыми он переругивался, частенько пропадали бесследно. Ник Ольги вышел в топ — десятку самых популярных авторов. Ей подарили бессрочную подписку на платные функции сайта; пока это было в новинку, Ольга с любопытством наблюдала за подробной статистикой, но потом привыкла и уже перестала обращать внимания на цифры. Читателей было стабильно «овердофига». Её даже приглашали в жюри конкурсов (один назывался забавно — «Жесть как она есть»), а авторы таких же мрачных и жёстких текстов, как у неё, считали за честь получить отзыв от Убийцы Смысла.
В травле и нападках на коллег по перу ей было участвовать неинтересно, интриги и сплетни её тоже не привлекали. Кое-какие добрые и сверхобщительные люди из её окружения почему-то решили взять на себя обязанность держать её в курсе событий, хотя она об этом никого не просила.
С авторами-дамами (а встречались в жанре «дарк» и таковые) Убийца Смысла старался быть учтивым и галантным. Дам из других жанров редко заносило на его страницу, да и он сам к ним в гости не ходил. При случайной встрече они бежали от него, роняя тапки, и очень боялись, что он жестоко потопчется по их сочинениям грязными сапогами. Убийца Смысла только пожимал плечами, хотя понимал, почему его опасаются: такой уж у него сложился имидж злого и страшного Серого Волка. Но целенаправленно он девушек не обижал.
А однажды воскресным утром Ольга увидела под одним из первых своих рассказов комментарий объёмом в половину самого текста. «Ого, — ёкнуло внутри. — Ну-ка, что за простыня?..»
Писала какая-то девушка, судя по женскому роду в окончаниях. (Сама Ольга говорила о себе в мужском). Ник — Алиса Зазеркальцева.
— Кхм, — вырвалось у неё после прочтения пары абзацев, а рот начал неукротимо кривиться в ухмылке.
Возомнив себя великим критиком, Алиса разносила этот старенький, незрелый, в самом деле не очень внятный рассказ, не оставляя от него камня на камне. Ольга специально запихала его в самый низ своей страницы, надеясь, что там его не заметят, но вот поди ж ты — эта особа откопала именно его.
Прошли те времена, когда Ольга страдала манией величия и готова была послать к дьяволу любого, не стесняясь в выражениях. Сейчас к критике она относилась спокойно, но этот новоявленный Белинский вызывал в ней давно забытый жар уязвлённого самолюбия — беспощадно, последовательно, аргументированно, с цитатами из текста, в корректных и учтивых выражениях.
Рука потянулась к пачке сигарет. Ольга дочитывала разнос, щурясь сквозь струйки дыма, с едва намеченной в уголках жёстких губ усмешкой. Да, писала Алиса вежливо — не придерёшься, но её безупречно грамотные, логичные строчки так и дышали напыщенной назидательностью. Ни дать ни взять строгая учительница. У Ольги в школе была такая русичка, Оксана Анатольевна — молодая, только что после пединститута, но ужасно старательная. Конечно же, она фигурировала во влажных эротических фантазиях Ольги-девятиклассницы.