Исповедь Христа. Развенчание мифов
Шрифт:
И укрепился я духом, и встал и подошел к ученикам своим, которые спали духом от печали, не разговаривая между собой, как некогда, и были полны тревоги и уныния. И сказал им:
– Что вы спите? Встаньте и молитесь, чтобы не впасть в отчаяние.
И снова отошел я и молился духу своему.
– Отче мой! Если не может чаша сия миновать меня, чтобы мне не пить ее, да будет воля твоя. Я знаю, что моя смерть – жизнь для многих.
И когда я вернулся, опять застал своих учеников спящими. Тогда я отошел и снова помолился своему духу, а когда возвращался к ученикам, заметил
– Вы все еще спите и почиваете? Кончено, пришел час. Вот, предается Человек в руки грешников. Встаньте, пойдем, вот, приблизился Иуда, предающий меня, с людьми. Они хотят убить не меня, они хотят убить истину спасающую, Христа. Они убьют мое тело – тело слабого человека, но не убьют мое слово истинное, мой дух святой, истинный, который воскреснет в вашем духе. Тот, которого вы увидите у креста, радостного и улыбающегося, есть живой Иисус. А тот, в чьи руки и ноги они вобьют гвозди, – это его плотская оболочка, которая всего лишь отражение. Они предадут позору то, что является его подобием.
И тотчас, как я еще говорил, подошел Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа разозленного с мечами и кольями, с фонарями и светильниками от первосвященников и книжников и старейшин. Иуда подошел ко мне, и поцеловал, и сказал:
– Здравствуй, Равви.
Я же сказал ему:
– Друг, для чего ты пришел?
Бывшие же со мною, видя, к чему идет дело, сказали мне:
– Учитель, не ударить ли нам мечом, который ты дал нам – словом истины?
Я же спросил пришедших:
– Кого ищете?
Мне отвечали:
– Иисуса Назарея.
Я сказал им:
– Это я. Если меня ищете, оставьте их, учеников моих, пусть идут, да сбудется слово, данное мною однажды себе: из тех, которых отец мой ко мне привлек, я не погубил никого.
И тотчас люди, бывшие с Иудой, схватили меня. Тогда Петр начал выговаривать рабу первосвященника, другу своему Малху, который схватил меня.
И закричал ему я:
– Возврати меч свой в его место и помолчи, ибо все, взявшие слово сейчас, от меча погибнут. Или ты думаешь, если бы я захотел, то не смог бы сказать двенадцать легионов слов этим глухим и слепым людям? Неужели мне не пить чаши, которую дало мне призвание моего духа? Оставьте, довольно.
И, обратившись к Малху, я попросил у него прощение за несдержанность ученика своего. Первосвященникам же и начальникам храма и старейшинам, собравшимся против меня, я сказал:
– Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять меня. Каждый день бывал я с вами, уча в храме, и вы не поднимали на меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы.
Тогда ученики, увидев, что меня схватили, чтобы предать суду, испугались и убежали. Воины же и священники взяли меня и связали. И повели меня к тестю Каиафы Анне, который был на тот год первосвященником
XLVIII
Когда вели меня, я видел Петра, который следовал за мной даже внутрь двора первосвященника, и сидел со служителями, и грелся у огня.
Я же отвечал ему:
– Я говорил явно миру, я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. Что спрашиваешь меня? Спроси слышавших, что я говорил им. Вот, они знают, что я говорил.
Когда я сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил меня по щеке, сказав:
– Так отвечаешь ты первосвященнику?
Я отвечал ему:
– Если я сказал худо, покажи, что худо, а если хорошо, за что ударил ты меня?
Тогда Анна, рассердившись, приказал отвести меня связанного к своему тестю – первосвященнику Каиафе, дабы сообща насладиться плодами предательства.
Там уже собрались все первосвященники и старейшины и книжники – весь синедрион. И устроили они судилище, и искали свидетельства против меня такие, чтобы можно было предать меня смерти. Многие свидетельствовали против меня, но свидетельства сии были недостаточны, чтобы обвинить меня в богохульстве, достойном смерти.
И приводили свидетелей, и говорили они:
– Мы слышали, как он говорил: "Я разрушу храм сей рукотворный, и через три дня воздвигну другой, нерукотворный".
Однако сего было мало, дабы приговорить меня к смерти. Тогда священники решили искать свидетельства против меня в моих словах здесь. И первосвященник стал посреди и спросил меня:
– Что ты ничего не отвечаешь? Что они против тебя свидетельствуют?
Я же молчал в ответ, ибо разумел, что слова мои не помогут избежать суда саддукейского. Опять первосвященник спросил меня и сказал мне:
– Ты ли Христос, сын благословенного?
Я сказал:
– Что я ни скажу вам, вы не поверите, и что ни спрошу вас, не будете отвечать мне и не отпустите меня. Но вы узрите вскоре после меня Человека, полного силы духа. И человеков сих будет множество.
И снова они вскричали:
– Скажи, ты – сын божий?
Я ответил:
– Это вы говорите, что я есть он.
Тогда первосвященник разодрал одежды свои и закричал:
– Он богохульствует! На что еще нам свидетелей? Вот, теперь вы слышали богохульство его! Как вам кажется?
И все священники закричали в ответ:
– Должен умереть!
И повскакивали они с мест своих, обозленные на слова мои, много раз сказанные в храме против них, и подбегали и били меня по лицу и телу. И плевали в исступлении, крича: "Прореки, кто ударил тебя"? И много еще кричали они, хуля меня и мое учение, однако укрепился я духом перед тем и готовым был принять поношение и смерть.
Утром же первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион составили совещание. Они боялись, что, судив судом своим человека, которого почитали за учителя и пророка, навлекут на себя гнев народа. Тогда Каиафа сказал, что надобно, чтобы судил меня наместник римский, и принял на себя мою кровь. И, связав меня, священники повели к прокуратору Пилату в преторию. Тот прибыл в Иерусалим на Пасху из Кесарии Стратоновой, дабы следить за порядком подчас празднований.