Шрифт:
Ричард СТАРК
ИСПОВЕДЬ НА ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ СТУЛЕ
Не могу с полной уверенностью сказать, когда у меня созрело решение убить Дженис. О, конечно, я с тоской подумывал об этом не один месяц, но вряд ли мне удастся вспомнить, в какой именно момент мои праздные мечтания оформились в четкий и продуманный план.
Возможно, это случилось в тот день, когда посыльный принес счет за норковую шубу, которую Дженис купила, даже не удосужившись поставить меня в известность. А когда я осведомился, нельзя ли мне по крайней мере взглянуть на обновку, за которую предстояло выложить почти
Или, может быть, это случилось немного раньше, когда, изрядно утомившись от праведных трудов на ниве рекламной деятельности, я вернулся в свою шикарную квартиру в центре города и узнал, что в мое отсутствие Дженис ухитрилась приобрести дом в Коннектикуте. Нам больше не придется чахнуть в каменных застенках Манхеттена. Бодрящий сельский воздух придаст нам новые силы. Кроме того, для моего здоровья будет весьма полезно подниматься каждое утро на час раньше и сломя голову мчаться на утренний экспресс.
А, может быть, все началось в тот самый день, когда в тиши и уединении вновь приобретенного загородного имения я решил просмотреть финансовый баланс нашего семейства и обнаружил, что за последние полгода мы заплатили больше штрафов за превышение банковского кредита, чем потратились на еду. Когда же я с умеренным негодованием сообщил ей эту новость, Дженис преспокойно переложила всю вину на меня - и действительно, разве можно было винить ее в том, что я не успеваю вовремя положить в банк деньги, которые в тот или иной момент могут понадобиться ей на карманные расходы?
А, может быть, дело было вовсе не в ней. Может быть, причиной всему была Карен.
Карен, ах Карен! Я наконец получил повышение, которое давало мне возможность хоть как-то поспевать за расходами Дженис, а вместе с повышением у меня появился личный кабинет и личная секретарша. И этой секретаршей оказалась Карен.
Это была, в общем-то, довольно банальная история. Дома ждет жена постоянный источник ссор и раздражения. На работе - элегантная и сметлива - если не сказать смазливая - секретарша, с которой всегда можно поговорить по душам, с которой так легко забываются гнетущие заботы повседневной жизни. Все чаще я стал задерживаться допоздна в городе, оправдываясь перед Дженис завалом работы, - и неизбежное случилось. Мы с Карен полюбили друг друга.
Наши отношения могли бы выродиться в обыкновенную интрижку между боссом и секретаршей, как это часто бывает, но это был не тот случай. Карен была слишком чиста, нежна, слишком положительна для этого. Я понял, что должен расстаться с Дженис и жениться на Карен. Когда я буду свободен, Карен станет моей.
Сначала я подумал о разводе. Я не сомневался в согласии Дженис, потому что в то время разводы как раз вошли в моду среди людей нашего круга, а Дженис постоянно стремилась идти в ногу со временем. Но затем я вспомнил об алиментах. Какими бы ни были причины развода, юридически я в любом случае оказываюсь ответчиком, а Дженис - истицей. А это означает алименты. Я слишком хорошо знал ненасытность
Нет, развод исключался, и какое-то время ситуация представлялась мне абсолютно безысходной. Затем Дженис купила себе одну из этих игрушечных, но совершенно неуправляемых иностранных машин, и я стал молить бога, чтобы они обе - Дженис и машина - размазались по асфальту где-нибудь в районе Мэрит Паркуэй, но время шло, и ничего существенного не происходило. Эти современные машины не только безнадежно уродливы, но еще и до нелепого надежны.
Стены нашего дома кирпичные, внутри - штукатурка, линолеум, пластик, значит, вероятность пожара была невелика. Пассажирские поезда, конечно, время от времени сходили с рельсов, но надежды на то, что Дженис может угодить в число и без того немногочисленных жертв, не было никакой - даже под Рождество!
В итоге я вынужден был взять все на себя. Если Дженис являла собою помеху на пути к моему счастью с Карен, значит эту помеху нужно было устранить.
Со временем это убеждение все более крепло, оно становилось все сильнее и сильнее, и наконец я рискнул открыться Карен. Вначале она была сильно испугана и шокирована моим предложением. Но после долгих уговоров поняла наконец, что, пока Дженис жива, мы никогда не сможем пожениться, и постепенно приняла мой план как печальную необходимость.
Теперь оставалось только решить "когда" и "как". В моем распоряжении было четыре различных способа убийства: убийство, представленное как несчастный случай, убийство, представленное как самоубийство, убийство, представленное как естественная смерть, и убийство, представленное как убийство.
Несчастный случай я исключил сразу. Месяцами я измышлял всевозможные несчастные случаи для Дженис и в конце концов понял, что все они кажутся мне весьма маловероятными. А если уж я, который больше всего на свете желал, чтобы с Дженис произошел какой-нибудь очень несчастный случай, сам мало верил в возможность этого, то как же в это могла поверить полиция?
Что же касается самоубийства, то я сомневался в том, что многочисленные приятельницы Дженис все как один присягнут на Библии, что они не встречали человека более счастливого и довольного своей жизнью, чем моя жена, и что у нее абсолютно не было поводов покончить с собой.
Что до естественной смерти, то я слишком мало понимаю в медицине, чтобы переиграть коронера на его поле.
Оставалось убийство. Убийство, представленное как убийство. И я занялся разработкой соответствующего плана.
Возможность представилась в последнюю среду мая. На четверг и пятницу этой недели было запланировано важное совещание в Чикаго. Оно было посвящено началу новой рекламной кампании в пользу одного из наших самых крупных клиентов, и мое присутствие там было необходимо. Оставалось только устроить так, чтобы Карен могла поехать вместе со мной, что, в общем-то, было очень просто сделать, так как ее обязанности секретаря предполагали подобные поездки. Мой план начал приобретать реальные очертания.