Исповедь на краю

Михайлова Евгения

Несмотря на скептицизм, за «Рено» он пристроился вполне профессионально. Так они доехали до дома на улице «Правды». Здесь Дина расплатилась, отпустила такси, а сама растерянно оглядела пустынный двор. Что делать дальше?

* * *

В мягком свете прихожей Сандра сразу увидела, как изменился Олег: глаза впали, от носа к губам залегли глубокие морщины, углы губ опущены, виски седые. Старик. Она сбросила на пол шубку своим коронным движением и соблазнительно выгнула бедро, зажигая в нем огонь. Но, похоже, дрова совсем отсырели. Олег смотрел устало, безразлично, отстраненно. Ладно. Сглотнем. Сандра кивнула ему на вешалку:

– Раздевайся. Выпить, поесть хочешь?

– Мне все равно.

Сандра прошла на кухню, а Олег замешкался в недоумении: ему показалось, что в ее быстром взгляде мелькнула злоба. Он побрел в гостиную,

опустился в кресло. Олег обрадовался, увидев Сандру у ворот. Это решало проблему, куда себя деть. Невыносимо тяжело таскать постоянно ноющую душу и не знать, в каком месте и в какое время она может успокоиться. Он подумал, Сандра – то, что сейчас нужно. Только с ней можно сразу бездумно провалиться в горячий омут. Спрятаться от себя. Забыться. Но в этой красивой гостиной Олег почему-то уже не думал, что это хорошая идея. Ему расхотелось проваливаться в омут. Возможно, ему расхотелось это делать именно с Сандрой. Он смотрел, как она идет к нему своей расхлябанной походкой «от бедра», как заносчиво вздернут ее подбородок, как уверенно, по-мужски разливает она по стаканам виски. Ее узкое лицо непроницаемо, словно маска, в плотно сжатых тонких губах – вызов, в странных неморгающих глазах… Что в них, в этих глазах? Уж точно не любовь. Презрение? Разочарование? Бесстыдные тайны?

Олег пересел к Сандре на диван, вынул из ее руки стакан и поставил на стол. Она смотрела ему в глаза и не шевелилась. Он притянул ее к себе, прижался лицом к маленькой груди. Ее ладони легли ему на затылок, она выгнула спину. Потом легонько отстранила его, встала коленями на диван и высоко задрала короткую юбку. Под ней были пояс с резинками и чулки. Больше ничего. Олег тоже встал на колени, только на пол. Сильным движением раздвинул ее ноги, прижался губами, зубами к горячей открывшейся плоти. Вот он, сладкий омут. Олег застонал, забормотал что-то бессвязное. Сандра расслышала только одно слово: «Верочка».

Резкий удар коленом пришелся по носу. Олег почувствовал кровь на губах, во рту, упал ошеломленный, ничего не понимающий.

– В чем дело? Что, черт побери, происходит?

Сандра стояла перед ним, широко расставив ноги, не поправляя задранную до пояса юбку, лицо ее было совершенно белым. Белые губы приоткрылись, она скалила острые зубы и шипела грязные ругательства.

Олег похолодел от ужаса. Кто эта страшная баба, открывшая злобный, грязный рот?

Он встал, прижал платок к окровавленному носу.

– Я что-то не то сказал… Извини. Это случайность. Так бывает. Бессознательно.

– Бессознательно член поднимается. А язык – сознательно. Если мозги работают.

– Ты как разговариваешь со мной? Ты…

– Ну, кто? Говори!

– Никто. Я пошел, пока мы большего не наговорили.

– Да кому ты нужен, разговаривать с тобой. Вали отсюда к своим Верочкам протухшим. С тебя ж самого уже песок сыплется. Донжуан хренов.

– Замолчи. Закрой свою поганую пасть, или…

– Или что? Ударить меня хочешь? А может, убить? Давай, посмотрим, на что ты способен.

Олег рванулся в прихожую, схватил куртку, дрожащими руками открыл дверь и вылетел на площадку. Плохо соображая, он не сразу нашел кнопку лифта. И вдруг дверь вновь открылась, и он услышал визг Сандры:

– Детей убивают у таких ублюдков! Чтоб у них не было потомства! Чтоб следа от них не оставалось.

Олег бросился к двери, но она громко захлопнулась перед ним. Он забыл про лифт. Пошел по лестнице, держась за перила, сгорбившись, чувствуя, как страшная боль разрастается в груди, сжимает горло, сводит скулы, бьется в глазах…

Озябшая Дина уже собралась уходить, когда открылась дверь подъезда и из нее не вышел – выпал Олег. «Случилось что-то ужасное, – подумала она. – По нему как будто танк проехал». Олег был трезв, но еле передвигал ноги и явно не знал, куда идти. Дина, не придумывая предлогов, подошла к нему и взяла за локоть.

– Олег! А я мимо проходила. Смотрю – ты. Ты домой?

Он смотрел на нее и молчал. Было неясно, узнал ли он ее. Неважно. Дина взяла его под руку и потащила к шоссе. Поймала такси, запихнула его на заднее сиденье. У дома на проспекте Вернадского расплатилась, потянула его за рукав. Они вместе вошли в подъезд, она довезла его на шестой этаж, нажала звонок и, когда выглянула Вера, улыбнулась:

– Получай супруга. Я его у автостоянки подобрала. Мне кажется, он нездоров.

* * *

Сергей вошел в кабинет следователя Павла Ивановича. Внес свою повинную голову.

– У

меня серьезный разговор. За помощью пришел и покаяться. Нужно искать Володю Пантелеева, опера из «Гольянова». Он наблюдал по моей просьбе за одним объектом. Поехал вчера ночью за ним за город и пропал. Оба пропали. Тот тоже дома не появился.

Павел Иванович снял очки и пристально посмотрел на Сергея. Как будто очки ему мешали рассмотреть преступную суть этого пижона-частника.

– Рассказывай по порядку.

* * *

Нина нервно ходила по квартире. Все валилось из рук. Она не понимала, что происходит. Ее любимая дочь Наташенька, самая послушная и ответственная девочка на свете, впервые за несколько лет прилетела в Москву и не ночует дома. В отличие от Дашки Наташа всегда была очень строгой и сдержанной в своих поступках. Она была, наверное, самой бедной в классе, но всегда выглядела опрятно, изящно и даже стильно. Как-то волосы по-новому причешет, пояском украсит старенькое платье, косынку на шею повяжет, и уже мальчики на нее заглядываются. Они с Дашей погодки, но Наташа была по-настоящему старшей сестрой. Следила за Дашиной одеждой, приводила ее из школы, кормила, стирала. И еще матери помогала торговать на улице, чтоб свести концы с концами. Только однажды она доставила Нине страдания. Когда стала встречаться с сыном дворничихи Андреем. Он учился на класс старше, и за ним девочки всего района бегали. Говорят, некоторые учительницы тоже оказывали ему внимание. Андрей был невероятно красивым парнем. Он и сейчас хорош собой несказанно. Но теперь с ним все ясно. А когда он вошел в их квартиру первый раз, Нине показалось, солнце осветило комнаты. Но уже во второй раз она с тревогой поняла, что перед ней очень опасный человек. Не потому, что красив и может обидеть Наташу, бросить ее ради другой. Матери обычно опасаются именно таких вариантов. Нина же относилась к ним спокойно. Все было серьезней. Что-то неуправляемое, смятенное, беспокойное прочитывалось в темно-голубых глазах, в жесткой складке у красивых губ, в манере говорить, стоять, сидеть. Что-то, способное в любой момент вырваться наружу, разрушить все вокруг, поставить с ног на голову. К сожалению, он влюбился в Наташу всерьез и не собирался ее бросать ради другой. Он выбрал другое поведение: дышать не давал ей спокойно, замучил своей страстью, ревностью, приступами ярости. Девочка перестала спать, есть, нормально разговаривать с матерью и сестрой. У нее появился страх, паника, как будто она ждала нападения из-за угла. Нина выписала ей успокоительные таблетки, выдавала по одной на ночь. Но однажды, возвратившись домой, она обнаружила Наташу в ванной. Дочь рвало густой белой пеной, а рядом лежали две пустые упаковки от лекарств. Нина вызвала «Скорую», Наташе промыли желудок. Она неделю пролежала на кровати лицом к стене. Нина отключила телефон и не открывала дверь на звонки. Она даже отпуск взяла за свой счет. Ухаживая за Наташей, Нина с ужасом обнаружила синие пятна на ее руках – отпечатки мужских пальцев – и темные следы укусов-поцелуев на шее и груди. Она прижала дочь к себе и тихонько прошептала в розовое ухо: «Он скотина, деточка. От него надо спасаться. Он погубит нас всех. Это я тебе как женщина говорю». На следующий день Наташа попросила Нину забрать документы из школы. Она только перешла в десятый класс. Потом они съездили в какую-то убогую больницу на другом конце Москвы – Наташе сделали аборт. Она подружилась там с девушкой из модельного агентства. Та однажды взяла ее с собой, познакомила с директрисой. Так началась Наташина карьера. Так она добилась того, чего заслуживала. Приехала в Москву уже знаменитой, состоятельной, успешной. И вдруг опять Андрей. Пьянь, рвань, патологический психопат, избивающий до полусмерти свою жену. Нина какое-то время пыталась обманывать себя. Но сегодня Людка, жена Андрея, перегородила ей дорогу:

– Где твоя модель ночует? Не там ли, где мой муж? Его вторую ночь нет.

Конечно, там. Нине рассказало об этом нестерпимо ноющее сердце.

* * *

Станислав дрожащими руками сжал стакан с холодной водой, который принесла ему медсестра.

– Я ничего не понимаю. Где тот человек? Старик? Он обещал постоянно здесь находиться. Сказал: как только понадобится пересадка, тут же найдет донора, все уладит. Где же он? Почему его не ищут?

Сестры сочувственно переглядывались, пожимали плечами. Они честно пытались найти Андрея Ильича. Звонили во все больницы, где тот появлялся. Но его нигде не оказалось. Нянечка даже домой к нему ездила, но дверь квартиры никто не открыл.