Исповедь на заданную тему

Часть средств, полученных от реализации этой книги, издательства также направляют в Советский благотворительный фонд «Огонёк» — АНТИСПИД»

В течение двух последних лет несколько крупных издательств предлагали мне написать книгу о своей жизни. Я отказывался. Отказывался, потому что знал, — ни времени, ни возможности для такой большой работы не будет. Да к тому же считал, что не пришла ещё пора для подведения итогов.

Между тем жизнь в стране продолжалась. И за месяцы и недели происходило столько бурных и драматичных

событий, сколько раньше умещалось в целые десятилетия. Мы менялись. И прощались с той эпохой, к которой, хочется верить, не будет возврата никогда. В какой-то момент я понял, что, может быть, есть смысл и в моих воспоминаниях. Уступив настойчивым просьбам, я согласился написать и о себе, и о том уходящем времени, которое мне пришлось пережить.

Но, как я и предполагал, работа над книгой шла в основном по воскресеньям и по ночам. И если бы не помощь молодого и талантливого журналиста Валентина Юмашева, которому часто приходилось, подстраиваясь под мой ритм, работать без выходных и ночами напролёт, — трудно сказать, появилась бы эта книга.

От души, по-дружески много помогали Валентина Ланцева, Лев Суханов, Татьяна Пушкина. И конечно, моя семья.

Я также благодарен Лидии Алексеевне Мурановой, которая организовала абонементные занятия по теннису, чем помогла мне постоянно держать хорошую форму.

Всем им моё самое сердечное спасибо.

Благодарен судьбе, что они были рядом.

Гонорары за эту книгу я хочу передать на борьбу со СПИДом в нашей стране. Отсутствие в наших больницах одноразовых шприцев, других необходимых инструментов уже привело к трагическим случаям заражения детей СПИДом. Я считаю своим долгом в меру своих возможностей внести вклад в борьбу с этой страшной бедой. Гонорары будут направлены на закупку одноразовых шприцев, другого необходимого оборудования. Если это поможет людям, я буду счастлив.

Борис Ельцин

Вроде бы никаких сомнений нет. Завтра состоятся выборы народных депутатов. И по Московскому национально-территориальному округу №1, где выставлены кандидатуры Ю. Бракова и моя, подавляющим большинством голосов москвичи (а их 6 миллионов человек) должны избрать меня своим депутатом. Об этом говорят все официальные и неофициальные опросы общественного мнения (в том числе прогноз американцев), об этом говорит предвыборная атмосфера, да и просто моя интуиция говорит — завтра все будет нормально.

Только почему-то я не сплю. Опять прокручиваю все ситуации, которые обрушились на меня за последние месяцы, недели и дни. Пытаюсь понять, где ошибался, а где отработал точно. Ошибки были, но я благодарен их урокам. Они меня подстёгивали, заставляли работать с удвоенной, утроенной энергией.

Вообще, это качество моего характера. Я не знаю, плохое оно или хорошее — в анализе ситуаций, событий я пропускаю все удачное и останавливаюсь на своих недостатках и ошибках. Поэтому ощущение постоянной неудовлетворённости собой, неудовлетворённости на 90 процентов.

Завтра будет подведён итог последних полутора лет моей жизни. Политический изгой и обладатель громких партийных титулов с приставкой«бывший». Бывший секретарь ЦК КПСС, бывший первый секретарь Московского горкома партии, бывший кандидат в члены Политбюро… Все — бывший. Во времена Сталина бывших политических деятелей расстреливали, Хрущёв отправлял

их на пенсию, в брежневскую эпоху застоя — экс— деятелей посылали послами в дальние страны. Перестройка и тут создала новый прецедент. Отставнику дана попытка вернуться назад в политическую жизнь.

Когда мне, снятому со всех постов, позвонил Горбачёв и предложил должность министра в Госстрое СССР, я согласился, поскольку в тот момент мне было абсолютно все равно— куда. В конце разговора он сказал: «Но имей в виду, в политику я тебя не пущу!» Тогда он, видимо, искренне верил в эти слова. И не предполагал, что сам же создал и запустил такой механизм демократических процессов, при котором слово Генерального перестаёт быть словом диктатора, превращающимся немедленно в неукоснительный закон для всей империи. Теперь Генеральный секретарь ЦК КПСС может сказать: не пущу в политику, а люди подумают-подумают и решат — да нет, надо пустить… И пустят! Настали другие времена.

Сколько же они нам ещё нового принесут! В этом прелесть сегодняшнего времени, но в этом же его и беда. Никто не знает, что будет дальше и куда предпринятый сегодня шаг заведёт нас завтра? Неуклюжая, огромная, тупая партийно-бюрократическая система совершает неловкие телодвижения, пытается защититься, 'сохранить себя, но этим губит сама себя ещё быстрее.

Перед ней была поставлена локальная, не слишком сложная задача — сделать так, чтобы на выборах меня провалили. Задачка-то ведь действительно не ахти какая невыполнимая. Это вам не квартиру каждой семье к 2000 году выдать или страну накормить по-человечески в текущей пятилетке. Тут-то ведь надо было всего с одним справиться!.. Да ещё имея в руках такой замечательный» закон о выборах— с окружными собраниями, отсеивающими неудобных, с непомерной властью окружных комиссий — детищем бюрократии, да плюс к этому держа в кармане послушный огромный пропагандистский аппарат, который что надо, то и будет писать и говорить! И все-таки, имея все это в своих руках, они умудрились и эту задачу провалить. Все, что предпринималось эти месяцы против меня — подтасовка фактов, ложь, суровые решения Пленума ЦК и т. д., — наоборот, вызывало все большую поддержку людей.

И когда против меня совершалась очередная глупость, которая в очередной раз вызывала прилив симпатий москвичей в мой адрес, я вдруг особенно ясно ощущал, в какой глубокой пропасти мы оказались и как же неимоверно тяжело нам оттуда будет выбраться. Ведь именно этот партаппарат и эти люди собираются совершать новые преобразования на путях перестройки и гласности. И никому этого права отдавать они не собираются. В такие минуты руки совсем опускаются.

Но благо во время предвыборной кампании я практически каждый день встречался со своими избирателями. И от них подпитывался энергией и новой верой в то, что так, как жили раньше, мы никогда не будем и не можем жить. Моральное рабство кончилось.

Ну, хорошо. А если я все-таки завтра проиграю? Что это будет значить? Что аппарат оказался сильнее, что победила несправедливость? Да ничего подобного. Просто я тоже человек, и у меня есть недостатки. Сложный, упрямый характер. Я заблуждался, делал ошибки, так что не избрать меня вполне можно. Но только даже если выберут Бракова, на которого ставит аппарат, все равно это глубокая иллюзия, что он станет послушно выполнять волю тех, кто его тянул. И он, и я — любой сегодня только в том случае сможет осуществлять роль народного депутата, если будет слушать народ, а не аппарат.