Исповедь недоумка
Шрифт:
За работу платят мало, однако мне нравится восстанавливать старые узоры. Иногда их почти не видно. Фактически только такой опытный и обученный техник, как я, может распознать и реставрировать их. А в нашей профессии это нужно делать идеально точно, потому что если вы не сохраните старый узор, то на шине образуется полукруглая выемка, и тогда даже идиот поймет, что ему подсовывают неоригинальное изделие. Мои вулканизированные шины вообще не похожи на ручную работу. Они выглядят так, словно их сделали на заводе, а для нас, вулканизаторов, это самая большая радость.
(два)
В калифорнийской Севилье прекрасная
Хотя для меня библиотека важный фактор в формировании моих научных убеждений. По пятницам, когда у меня выходные, я прихожу туда в десять утра и читаю «Лайф» или комиксы в «Субботней вечерке». Затем, если библиотекари не следят за мной, я беру со стеллажей журналы с фотографиями и ищу в них всякие специальные позы, которые принимают девушки. Если вы присмотритесь к обложкам таких изданий, то найдете бонусы, которые мало кто замечает, приложения «только для вас».
Естественно, вы должны разбираться в описаниях. И тогда, если вы вышлете им доллар, они отправят на ваш адрес буклет, в котором фото будут лучше, чем даже в «Плэйбое» или «Эсквайре». Вы получите более откровенные фотографии, хотя женщины на них гораздо старше, иногда попадаются просто старые морщинистые ведьмы. Как правило, они не бывают привлекательными, и, хуже всего, их большие груди напоминают капустные кочаны. Но зато они делают такое, что вы никогда не увидите на фотографиях с девушками. Я не имею в виду какие-то «грязные» штучки ведь журналы пересылаются через федеральную почту из Лос-Анджелеса и Глендейла.
Лично меня привлекают такие картинки, как та, на которой одна девушка, одетая в черный кружевной лифчик, чулки и туфли на шпильках, лежит на полу, а другая женщина моет ее шваброй из ведра с мыльной пеной. Эта картина стояла у меня перед глазами несколько месяцев.
И еще я помню фото, где девушка, одетая точно так же, столкнула свою почти обнаженную подругу с лестницы, и жертва (если ее можно так назвать; а я, по крайней мере, считаю, что можно) согнулась попкой вверх, как будто ей сломали руки и ноги, словно тряпичная кукла или тело, сбитое на дороге машиной.
Еще можно получить такие снимки, на которых сильная девушка (хозяйка) связывает другую более слабую девушку. Это называется бондаж. И лучше всего, если вам пришлют рисунки с бондажем. Их создают толковые художники на некоторые стоит посмотреть. Другие (бездарное большинство) просто перепевают заезженные темы, и на самом деле их зря посылают по почте.
Они довольно грубые и неприятные.
ГЬдами, разглядывая эти снимки, я ощущал интересное чувство не грязное, нет! Оно никак не связано с сексуальными отношениями. Что-то подобное возникает в теле, когда поднимаешься на высокую гору и дышишь чистым воздухом, как на тропах в Биг-Байзн-Парк, где растут мамонтовые деревья и струятся горные ручьи. Мы часто охотимся в тех рощах, хотя подобные действия запрещены на территории федерального парка. Иногда нам удается подстрелить двух-трех оленей. Сразу скажу, что ружья не мои. Я пользуюсь тем, которое мне дает Харви Стивен Джейке.
Обычно все самые прикольные дела мы совершаем втроем я, Стивен Джеймс и Боб Пэдлфорд. У нас имеется «форд» 57 года, принадлежащий Сти Джеймсу: машина с откидным верхом, двойным радиатором, двумя передними сиденьями и задним откидным. Ее знают не только в Севилье, но и
Чаще всего мы ездим в Рено через Сьерру. Как правило, прогулки начинаются вечером в пятницу, когда Сти Джеймс заканчивает работу в магазине одежды йпсберга, где он продает мужские костюмы. Первым делом мы несемся в Сан-Жозе и забираем Пэдлфорда (он работает на шелловской заправке чуть дальше конторы светокопий), а затем отправляемся в Рено. В ночь с пятницы на субботу мы вообще не спим; приезжаем туда поздно вечером и до рассвета играем в «блэкджек» или бросаем монетки в щели игровых автоматов. Отоспавшись утром в машине, мы находим приличную туалетную комнату, бреемся, меняем рубашки и галстуки и отправляемся на поиски женщин. Вы всегда можете найти в Рено доступных девушек.
Это очень развратный город.
По правде говоря, я не принимаю участие в забавах с женщинами. Такие вещи не играют роли в моей жизни как, впрочем, и многие другие виды физической активности. Взглянув на меня, вы бы сразу поняли, что моя сила в уме.
Я начал носить очки с шестого класса, потому что к тому времени прочитал огромное количество книг: комиксы «Тип-топ», «Королевские комиксы», «Популярные комиксы»… В середине тридцатых они только входили в моду. Затем их стало гораздо больше. Я коллекционировал комиксы еще тогда, когда учился читать. Мы с парнями обменивались ими, как марками. Помню, в начальной школе я увлекся псевдонаучным журналом «Изумительные истории». Позже к нему прибавились «Удивительные истории» и «Захватывающие чудеса». Фактически я собрал почти полный выпуск «Захватывающих чудес». Это был мой любимый журнал, который присылали в качестве дополнения к «Удивительным историям». Речь идет примерно о 1939 годе, но я уже тогда наткнулся на золотую жилу подписных изданий и бонусов.
Все члены моей семьи, кроме матери, были худыми, поэтому, надев очки в серебристой оправе, которые в те дни носили мальчики, я тут же начал походить на заправского книжного червя или ученого. (Кстати, у меня высокий лоб.) Позже, в средней школе, я страдал себореей, и из-за перхоти мои волосы выглядели гораздо светлее, чем на самом деле. Одно время меня очень смущало заикание.
Я случайно обнаружил, что если быстро согнуться, как бы стряхивая пыль со штанины, то можно произносить слова нормально. Вскоре у меня появилась привычка сгибаться во время разговора. И еще я стеснялся оспинки на щеке около носа, оставшейся после ветрянки. В средней школе я старался скрыть ее и так часто потирал ямку пальцем, что внес туда заражение. Вообще-то меня донимали и другие кожные болезни типа сыпи и прыщей. У меня они имели пурпурную окраску, что, по словам дерматолога, свидетельствовало о какой-то вялотекущей инфекции.
Сейчас мне тридцать четыре года, но я по-прежнему мучаюсь фурункулами теперь уже не на лице, а на ягодицах и под мышками.
В школе я выделялся стильной одеждой, и это делало меня популярным среди сверстников. К примеру, мне очень нравился голубой кашемировый свитер, который я носил почти четыре года. Когда он начал пахнуть слишком сильно, наш физрук велел мне выбросить его. В конечном счете он сделал это сам, потому что я наотрез отказывался ходить в душ после занятий по физкультуре.