Исповедь недоумка
Шрифт:
Вероятно, Натан и Фэй почти не замечали общественного неодобрения. У них имелось множество своих проблем. Время от времени Элси и Бонни слышали обидные слова на игровых площадках. Однако позже это прекратилось, и опасения моей сестры развеялись. Фэй и Энтайл обустраивали собственную жизнь, и я не винил их за некоторую уединенность. Помимо моральных проблем и взаимоотношений с соседями им нужно было еще справляться с хозяйством.
Примерно через неделю я получил письмо из Сан-Рафаэля. Оно пришло от адвоката по имени Уолтер Сайр. Мистер Сайр просил меня приехать в его офис 6 апреля к десяти часам утра. Дело было связано с наследством Ч. Б.
Миссис Хэмбро провела медитацию и сказала, что я обязательно должен поехать туда. Более того, она пообещала подвезти меня в город. Поэтому утром, одолжив плащ, брюки и галстук у мистера Хэмбро, я поехал в СанРафаэль и без пяти десять вошел в здание, в котором располагалась адвокатская контора. В офисе уже находились Фэй, ее дочери и несколько незнакомых мне людей. Позже я пообщался с некоторыми из них. Одни были родственниками Чарли, приехавшими из Чикаго, другие работали на его заводе в Петалуме. Натан Энтайл, конечно, не присутствовал.
Нам предложили сесть в кресла, и когда мы расселись, адвокат зачитал завещание, составленное Чарли. Я почти ничего не понял. Мне объясняли суть текста лишь через несколько дней. Всему виной был юридический язык, и я до сих пор не уверен, что правильно трактую некоторые детали завещания. Короче говоря, оно распределяло имущество и деньги Чарли. В основном он позаботился о дочерях, чего я и ожидал. Не доверяя своей жене, он некоторое время назад начал процесс извлечения капитала из активов завода. Все эти деньги были вложены в фонды и акции на имена детей еще до его смерти. Завод теперь почти ничего не стоил. Фактически от него осталась одна видимость.
По калифорнийскому закону об общей собственности, половина всех семейных активов принадлежала Фэй. Чарли в своем завещании не мог распоряжаться ее долей. Однако фонды и акции принадлежали детям, а не ему и Фэй. Фактически он передал большую часть капитала в руки девочек и позаботился о том, чтобы это состояние находилось под надзором мистера Сайра. Оно должно было перейти Элси и Бонни лишь после их совершеннолетия то есть при достижении двадцати одного года со дня рождения. Девочки не только становились владелицами фондов и акций, но и получали его долю завода в Петалуме. Все акции и фонды, завещанные детям, отдавались под опеку брата Чарли, который приехал из Чикаго. Ему полагалось заботиться о капитале девочек и удовлетворять их текущие потребности. Детям позволялось жить с матерью, однако Чарли внес в этот пункт несколько важных условий.
Жене он оставил только «бьюик» точнее, свою половину машины. По калифорнийским законам, Фэй владела половиной особняка и пятьюдесятью процентами всего имущества в доме. Чарли не мог запретить ей этого. Но он мог распоряжаться своей половиной. И он завещал эту долю мне!
Да-да! Мне и только мне! Поэтому Фэй владела одной половиной, а я получал другую. Что касается его доли в имуществе семьи, то Чарли передал ее детям. Он оставил мне почти столько же, сколько и Фэй, если не считать ее старого «бьюика». Старого и не такого уж дорогого!
В самом длинном пункте завещания оговаривались условия относительно наших хозяйственных взаимоотношений. Ни я, ни Фэй не могли насильственно отстранить друг друга от владения домом. Тем не менее мы могли договориться о его продаже или совместном использовании.
Каждый из нас мог продать или отдать в аренду свою долю другому за сумму, которая будет признана Банком Америки
Поскольку Чарли покончил жизнь самоубийством, вся его страховка аннулировалась. Фэй ничего не выгадала от его кончины. Получилось так, что капитал достался девочкам, а не моей сестре. По калифорнийским законам, ее собственность состояла только из половины дома (и большого невыплаченного займа), а также половины завода (который почти ничего не стоил и должен был закрыться через пару лет). Конечно, она могла нанять адвоката и обратиться в суд, заявив, что добрая часть активов и фондов принадлежала ей. В них частично были вложены деньги Фэй. Она могла оспорить завещание и другими способами, указав, например, что ее «бьюик» включили в завещание незаконно, потому что она купила его до вступления в брак. Насколько я понимаю, завещание с такими спорными пунктами может быть аннулировано в судебном порядке. Но Чарли предусмотрел особый пункт, связанный с возможным оспариванием его воли. В случае, если бы Фэй начала тяжбу, распорядитель имущества детей то есть его брат Сэм должен был инициировать судебный процесс о лишении ее материнских прав.
При таком варианте событий опекун забрал бы девочек в свою семью. Я не думаю, что данное условие напугало бы мою сестру, но оно подразумевало множество карательных санкций. Сэм выполнил бы этот пункт во что бы то ни стало. Фэй подвергла бы свое имущество большому риску. Следует отметить, что Чарли несколько раз упоминал в завещании (хотя и смутно) о ее порочной связи с Натаном Энтайлом, и он указывал на меня, как на свидетеля этого безобразия. Несомненно, половина дома и сумма в тысячу долларов, которые он оставил мне, были стимулом для моего участия в судебном процессе о лишении Фэй материнских прав в случае, если бы она оспорила завещание. По крайней мере, я понял это именно так.
Она не стал оспаривать волю покойного мужа, хотя они с Натом обсуждали такую возможность. Я знаю, о чем говорю, потому что сам присутствовал при этом. Почему присутствовал? Потому что миссис Хэмбро помогла мне вернуться домой к сестре и ее деткам и, конечно, к Нату Энтайлу, который тоже поселился там. Теперь они уже не могли прогнать меня. Я владел половиной особняка. А Нату Энтайлу вообще ничего не принадлежало. В отличие от меня у него не было законных прав находиться там. Поэтому, когда Клавдия Хэмбро привезла меня и мои вещи в Дрейкз-Лендинг на машине с откидным верхом, я, строго говоря, приехал в свой собственный дом.
Увидев меня, Фэй и Нат очень удивились. Они были настолько поражены, что молча наблюдали за тем, как я выгружал вещи из багажника и прощался с миссис Хэмбро. Затем я громко (чтобы они слышали) пригласил ее и остальную группу в гости и предложил использовать дом как одно из мест для наших встреч и дружеских посиделок. В ответ она помахала мне рукой и уехала.
— Ты хочешь сказать, что поселишься в доме без моего разрешения? спросила Фэй. Тебе не кажется, что сначала нам следовало бы обсудить этот вопрос?