Исповедь послушницы (сборник)
Шрифт:
– Кто ты? – спросил он.
– Меня зовут Паола, – медленно и тихо, словно во сне, ответила незнакомка.
– А меня – Ниол. То есть Николас. Ты здесь живешь?
– Это не мой дом, – сказала она и спросила: – Откуда ты взялся?
– Нас привели сюда. Меня и маму.
Девочка опустила глаза и принялась чертить носком башмака по земле.
– А моя мама – в раю.
– Что такое рай?
Паола объяснила как могла, и мальчик кивнул.
– Я слышал про это место. Мне мама рассказывала. Водоемы там кишат
– Когда-нибудь мы туда попадем, – промолвила девочка.
– Нет, это было в прошлом, – возразил Ниол.
– Неважно. Главное, что сейчас мы не там.
– Хозяин этого дома – твой отец? – спросил мальчик.
– Этот человек говорит, что это так, но он лжет. Я его боюсь.
– Не бойся. Иначе он тебя победит.
Девочка посмотрела на него большими печальными глазами.
– Он уже победил. Мне неоткуда ждать помощи. Я совсем одна.
Мгновение поколебавшись, Ниол извлек на свет костяной амулет, который носил с рождения, надел на шею Паолы и сказал:
– Возьми. Он тебя защитит.
В глазах дочери Асусены Альманса блеснули слезы. Она сняла с себя крест и протянула Ниолу.
– Тогда ты надень вот это.
Мальчик повертел крест в руках.
– Кто этот человек?
– Это Иисус Христос, – сказала Паола. – Он принял мучительную смерть, чтобы спасти всех нас.
Во взоре Ниола вспыхнул огонь.
– Я тоже слышал о таком человеке. Это был один из вождей племени мапуче, Ахига, что означает «борющийся». Он сдался бледнолицым, чтобы спасти пленных воинов.
– И что было дальше?
Ниол помрачнел.
– Бледнолицые обманули Ахигу. Они всегда обманывают, – сказал он и добавил: – Мне пора идти. Наверное, моя мама уже поговорила с этим человеком.
Паола встала со скамьи. Бледное лицо девочки покрылось красными пятнами.
– Не уходи! – с надеждой промолвила она. – С тобой мне не страшно.
– Тебе поможет амулет, – напомнил Ниол. – Едва ли я смогу остаться. Что нам здесь делать?
– Я его попрошу, – вдруг решительно произнесла Паола и сжала кулачки. – Я знаю, что нужно сказать, чтобы он согласился.
В это время Армандо извлек из ящика бюро кошелек и протянул Хелки.
– Возьми. На обратный путь не хватит, но эти деньги позволят тебе продержаться некоторое время.
– Мне не нужны деньги.
– Они не были тебе нужны, когда ты жила среди дикарей. А это – Мадрид. И еще: ты напрасно внушаешь своему парню, что он индеец. Пусть считает себя хотя бы наполовину белым, иначе ему никогда не удастся найти себя в этом мире.
Армандо не знал, почему он, всегда с равнодушием взирающий на человеческие беды, решил помочь индианке. Возможно, причина заключалась в том, что эта загадочная женщина казалась одновременно невинной
В это время дверь отворилась и в комнату вошла Паола.
– Я… я хочу поговорить с вами, – прошептала она.
Армандо нетерпеливо махнул рукой в сторону Хелки.
– Иди.
Когда женщина вышла, инквизитор впился взглядом в лицо Паолы.
– Я тебя слушаю.
Игра света и тени преобразила прозрачные черты, наделила их неожиданной силой, и на миг перед взором Армандо предстало лицо взрослой женщины, лицо Асусены Альманса.
– Я хочу, – промолвила Паола, – чтобы эти люди остались здесь.
– Зачем они тебе? «Эти люди» – грязные дикари.
Паола не стала ничего объяснять. Она сложила руки в трогательном молитвенном жесте и нежно произнесла:
– Пожалуйста! – А потом добавила магическое слово: – Отец!
У Армандо потемнело в глазах, и он схватился за сердце. Вдыхаемый им воздух вдруг стал тяжелым и вязким. Вот она, улыбка, которую хочется навсегда запечатлеть в памяти, голос, который хочется вобрать в себя без остатка! Боль, ставшая острой, как иглы, пронзала душу Армандо.
Инквизитор с трудом перевел дыхание и ответил:
– Будь по-твоему, дочь!
Армандо догнал Хелки и Ниола за калиткой и попросил их остаться. Он был ослеплен, оглушен, окрылен и не вполне понимал, что делает.
Когда волнение улеглось, инквизитор попытался рассуждать трезво. Возможно, индианку в самом деле опасно выпускать из виду, ибо она могла знать больше, чем казалось. Вместе с тем Армандо не сомневался, что эта женщина будет молчать как могила.
– Что ты умеешь делать? – спросил он, когда она снова вошла в кабинет.
– Готовить еду для бледнолицых.
Армандо удивился.
– Вот как? Это хорошо. Еще ты будешь убирать в доме и ходить за покупками. А мальчишка пусть выносит ночные горшки. И приведет в порядок сад. Я стану платить вам жалованье как обычной прислуге.
Когда Хелки сообщила сыну о том, чем ему придется заниматься, тот возмутился:
– Не буду! Мне легче надеть этот горшок ему на голову!
– Ты станешь делать то, что он скажет, – ровным голосом произнесла Хелки.
Ниол сверкнул глазами.
– Ты хочешь научить меня покорности?!
Индианка положила ладонь на голову сына и сказала:
– Нет, терпению. Ты должен изучить своих врагов, затаиться и ждать. Потомок Ахиги способен пережить любые унижения, дабы познать мудрость нашего народа и набраться его силы.
– Почему ты решила остаться у этого человека? – спросил Ниол. – Он не из тех, кому стоит служить.
– Я буду служить не ему, а своим целям, – ответила Хелки и нехотя добавила: – Еще я думаю об отце этой девочки. Если мы уйдем, никто никогда не узнает о его судьбе.