Исповедь принцессы

Соловьева Наталья Леонидовна

Да, мои хорошие, в свои шестнадцать лет я влюбилась!!! Шесть месяцев внимания, заботы, любви!!! Любви чистой, открытой, без пошлости (как могут надумать себе некоторые читатели). Было даже знакомство с моими родителями. Мой папуличка, наверное, в моем молодом человеке тоже увидел что-то хорошее и близкое, родное. Буквально с первых дней он стал называть его зятем. Шесть месяцев девичьего счастья . Каждые выходные он ,преодолевая почти сто километров, приезжал

ко мне чтобы увидеть, подарить цветы, побаловать мягкой игрушкой( наверное все девочки любят мягкие игрушки). А главное, чтобы насмотреться друг на друга, насладиться присутствием друг друга. Через пол– года этой эйфории он ушел в армию. Я , естественно, провожала, плакала… Расставаться всегда грустно и тяжело. А еще это испытание. Я понимала, два года разлуки могут все поменять в жизни. Поэтому и не распалялась в обещаниях. Я знала уже, что люблю, он знал, что его любят. Вот и все. Как можно давать обещания не зная, что произойдет по жизни дальше. Я знала, мой молодой человек в армии, и надеялась, что его чувства ко мне не остынут. Мы просто стали писать письма. Писали, как сумасшедшие, практически ежедневно. Господи, о чем только можно было писать? Но ведь находили слова. Наверное, подсказывала! Каким все было чистым и безоблачным, как же было хорошо и ровно на душе и в сердце…. Мне было тепло и уютно. Мама и папа любят и оберегают меня. Меня любит молодой человек и я люблю его. Можно смело смотреть вперед, в будущее. Строить планы, мечтать… Собственно говоря я и строила планы и мечтала.

И вдруг… Как гром среди ясного неба, как самый страшный сон, как все ужасы мира, болезнь папочки. Онкология… Страшное слово, страшный диагноз. Мой родной, любимый папуличка, человек, давший мне жизнь, любивший меня и оберегающий. Тот, для кого я была всегда только принцессой. В те годы онкология–это был практически приговор. И началась борьба. Операция, химиотерапия, облучение…. Борьба за жизнь! Какие мучения выпали на его долю, какие страшные боли его мучили… Папуличка никогда не жаловался. Даже, узнав свой диагноз, он не опустил руки, не перестал бороться. Он был очень сильным человеком, сильным морально, духовно. Да и меня папа учил силе моральной с самого юного возраста. Папуля никогда меня не жалел. Жалость - это плохое чувство. Сострадание, участие, помощь - да, жалость - нет. Жалея кого– то мы отбираем у человека стремление к борьбе. Даем почву для слабости. Правильно это суждение или нет, каждый для себя решит сам. Мне папина наука помогала в детстве, да и сейчас здорово выручает. Мы старались делать все, от нас зависящее,

чтобы облегчить его страдания. Все то, что мы могли тогда сделать.

Когда я узнала о папиной болезни, у меня началось страшное обострение моего заболевания ( ведь не зря говорят, все проблемы от нервов).Пришлось познакомиться даже с отделением реанимации. Так папочка умудрялся даже меня подбадривать и поддерживать. Его моральному духу можно было только позавидовать, а правильнее было поучиться. Он максимально держал себя в положительном расположении духа. Целый год борьбы, целый год надежды, но….

Болезнь оказалась сильнее. В один из зимних дней папулички не стало. Этот день стал самым мрачным, самым холодным и ужасным днем. И не смотря на то, что землю покрывало снежное покрывало, он для меня был самым темным днем « …я пришла в больницу навестить и покормить папочку. Зайдя в его больничную палату, я почувствовала какой-то холодок. Папа спал. Я коснулась его еще теплого тела и повернула его к себе…. Его лицо с закрытыми глазами было какое-то слишком спокойное. Я наклонилась, чтобы поцеловать папочку и вдруг почувствовала чужой запах. На меня повеяло запахом смерти. Я окаменела. Я не знала, что мне делать. Умом я понимала, что папа умер, а сердце не могло и не хотело это принимать. Я хотела крикнуть и позвать мед.работников и не могла. Мне казалось, я закричу, а папуличка откроет глаза и скажет «–и что ты кричишь, раньше времени меня хоронишь…» Я стояла в полном безмолвии, оцепенев от ужаса и горя. Я не знаю, сколько я так стояла. Очнулась я уже вне папиной палаты, возле меня бегали мед.сестры, делали какие-то уколы, суетились…А потом мне сказали, что нужно забрать папины вещи. Я снова зашла в палату. Папы там уже не было…. И вот тогда меня прорвало. Я не плакала, я рыдала, рыдала навзрыд и не могла остановиться. Вот тогда я в полной мере осознала, что родного мне человека больше нет. Нет навсегда, безвозвратно…. Наверное , именно тогда я из маленькой принцессы превратилась в обычную, повзрослевшую девушку. И еще, я должна была сообщить о случившемся маме( мама была на работе). Я обязана была ее подготовить и поддержать. Я не знала, как это сделать, но понимала, что обязана !!!! И еще я точно понимала, что частичку моего сердца удалили, заморозили.» Я не могу и не хочу писать о том, что было дальше, да и не помню многого. Помню только медиков, находящихся рядом, много людей, сразу постаревшую мамочку и пустоту в душе. Господи, как же тяжело терять родных людей!!!!!!

Конец ознакомительного фрагмента.