Исповедь проститутки
Шрифт:
Алиса пожала плечами.
– Слушай, Марго, ты прямо бунтарь, – вмешалась Камилла. – С тобой хоть на баррикады.
– Зря ты иронизируешь, Камилла, – сказала я ей, – просто я не согласна мириться с несправедливым и потребительским отношением к себе, с ущемлением моей свободы, с унижением и хамством.
– А я не иронизирую, – ответила она. – Я просто не парюсь над такими вопросами.
– Каждый выбирает для себя сам, над чем ему париться. Я – над этим вопросом, ты – над другим,
– Девочки, девочки, перестаньте, – вмешалась Роза, – а то вы так и до ссоры договоритесь.
– Не преувеличивай, Роза, – отмахнулась Камилла, – чего нам ссориться? Тем более, из-за таких пустяков, правда, Марго?
– Конечно, – ответила я, – тем более, «из-за таких пустяков». Каждому своё.
В комнате повисло молчание. Каждая из нас думала о своём, ну, если вообще думала. Я имею в виду Камиллу. Она чем-то напоминала мне Ксюшу, не желавшую видеть дальше своего носа и забивать свою хорошенькую головку всякими «глупостями» и «пустяками». У Камиллы, по её мнению, были главные достоинства и козыри – это грудь пятого размера – колыбель для страждущих и жаждущих мужчин, и серебряные шарики пирсинга в её подвижном гибком языке, тоже, кстати, для них же, для страждущих и так далее …
Сегодня я впервые ясно увидела, что отличаюсь от них, что мы с этими девочками – основным контингентом борделя – совершенно разные. Для большинства из них ублажать клиентов, подчиняться, мириться, унижаться и трястись за своё место в этом сомнительном «санатории» – это не вынужденная необходимость, это образ жизни. Они не умеют ничего другого, и не хотят ничего другого делать.
С одной стороны, данное открытие меня порадовало. С другой стороны, я понимала, что от этого мне будет нелегко здесь, будет трудно уживаться с остальными.
«Ну и пусть, – подумала я. – Как-то же уживалась раньше».
Тишину в нашей комнате нарушила Ирма. Она вальяжно и по-хозяйски вошла к нам и уселась в кресло.
– Чего молчим? – спросила она бесцеремонно. – Я думала, здесь вовсю идёт празднование по случаю возвращения блудной королевы.
И она зыркнула на меня, не сумев подавить в интонации и во взгляде зависть и злобу.
– Тебе чего, Ирма? – спросила я. – Ты зашла лично удостовериться, или просто соскучилась?
– И не надейся, – холодно ответила она.
– О, интересно, – сказала я иронично. – Помнится, ты как-то даже в подруги набивалась, а сейчас молнии пускаешь. Что случилось, Ирма?
– Ты что-то путаешь, Марго, я не набивалась ни в какие твои подруги. Мне просто любопытно, отчего к тебе такое особое отношение? Чем ты заслужила такую щедрость и милость хозяев?
– О каком особом отношении ты говоришь?
– Ну как же? – Ирма забросила ногу на ногу. – С тобой носятся, как с хрустальной вазой, снисхождения тебе разные,
– О чём ты? – снова спросила я.
– Не прикидывайся, что не понимаешь, Марго, – сказала Ирма, прищурив глаза. – То, за что любую другую девочку наказали бы или оштрафовали, тебе легко сходит с рук. Тебе чуть ли не в ножки кланяются. Что ты за рыбка такая золотая?
– Скорее, курица, несущая золотые яйца, – поправила я её. – А тебе не кажется, что ты слишком много внимания уделяешь моей персоне? Ты следишь за мной, что ли, или под дверью подслушиваешь? Не могу сказать, что мне приятно, но такая твоя заинтересованность всё же льстит.
– Слушай, Ирма, а может, ты завидуешь Марго? – вмешалась Камилла.
– Ты дура, что ли? – грубо сказала Ирма. – Что ты несёшь? Чему я завидую?
– Ну как же? Ты сама только что всё объяснила. Особое отношение, поблажки и всё такое. Бедняжке Ирме не хватает хозяйской милости и любви, – Камилла подкатила глаза к потолку.
Роза с Алисой захихикали.
– Заткнись! – вскочила Ирма. – Я вообще не с тобой разговаривала.
В дверях нашей комнаты появилась Роксана, соседка и с недавних пор подружка Ирмы.
– Что здесь происходит? – спросила она. – Чего шумим?
– Да вот, королева со своей свитой слишком дерзят, – ответила Ирма, снова овладев собой, как только почувствовала поддержку.
– Ирма, почему тебе не сидится на месте спокойно? Почему ты такая злая? – спросила я.
– Потому что терпеть не могу таких, как ты, – процедила она сквозь зубы, – важных, церемонных, любимчиков хозяйских.
– Мне кажется, ты говоришь так, потому что сама хотела бы входить в число «любимчиков», но по каким-то причинам не входишь, – сказала я спокойно.
Ирма сверкнула глазами.
– Не перегибай палку, Марго, – сказала она, глядя мне в глаза. – Ты, наверное, забыла, где находишься. Ты не во дворце, ты в борделе.
– Я так понимаю, абсолютно всё, что бы я тебе ни сказала, ты воспримешь, как оскорбление. Поэтому я не вижу смысла продолжать эту пустую словесную перепалку. Я лишь добавлю одно: везде, где бы ты ни находилась, будь то дворец или бордель, не надо терять своё лицо.
– Нет, вы только послушайте её, – Ирма не унималась. – Ты слышала, Роксана? Она будет нас учить?!
Я отвернулась и больше не вступала в дискуссию.
– Слушай, Роксана, уведи отсюда свою подругу, – сказала Камилла. – А то она так противно визжит, что распугает сейчас всех клиентов.
– Прикуси язык, Камилла, – ответила Роксана. – Идём, Ирма. Не о чем с ними говорить.
– Терпеть не могу эту выскочку, – отозвалась Ирма, выходя вслед за Роксаной.
– Вот сука, – выругалась Роза и прикрыла за ними дверь. – Одна паршивая овца всю воду баламутит, никому покоя не даёт. Хоть бы её перевели куда-нибудь, или вообще выгнали.